Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016 - [5]

ты один на пустом берегу

крики чаек умирают в груди

«Провожаю взглядом облака…»

провожаю взглядом облака

с детства не знавал занятия серьёзней

разве что на берегу реки

там где стрёкот со щебетом спорят

глядеть на неутомимую воду

доверяя ветру слетающие с губ слова

«в небе колодцы света…»

В небе колодцы света человек умирает от жажды мартовский дождь обрюхатил деву – вот тебе дева абонемент в планетарий мать укачивает в коляске разбитое зеркало бедуин пересыпает из века в век сутры пустыни за щекой у ребёнка солнечная карамель океан насмехается над нашим пронырливым взглядом вернувшимся из дальних стран с пустым обозом переводные картинки вечности – врачи рекомендуют от неврозов нам не одолеть когорты закованных в пену волн, но мы согласны на вечность в умеренных дозах: введите мне в вену десять кубиков океана, и вот я – Христофор Колумб или Кортес, неважно – под ногами Америка, какой-никакой, а материк

– Что может сказать кролик об удаве, сидя у него в брюхе и нащупывая останки своего предшественника? – Да здравствует пищеварение!

передёрни затвор и живца насади на крючок

отверни на полную вентиль аорты

раскачай качели ума своего

и-и-и…

миру – мир

баю – бай

Мамаю – Барклай

Кардену – колено

бревну – полено

наркоманам – по шприцу

с миру – по Ницше

меня тошнит врачи рекомендуют траве готовиться к сенокосу мальчик готовится стать солдатом ты ложишься спать с кем попало и всегда встаёшь ровно в восемь колыбельную спой мне на завтрак жизнь проходит доброе утро здесь были мы: Маша плюс Саша равно Коля плюс Оля равно икс плюс игрек

«Дым и пепел…»

Дым и пепел,

с вами родство моё непреложно.

Младший брат ваш,

с детства я вам подражал:

пепел посею – дым пожинаю.

В вас обретал я новые силы,

и будущее снилось мне –

дыма увядший нарцисс,

только такие цветут на пепелище сердца.

С вами читал я страницы бессонниц и заучил наизусть:

нет в человеческом голосе силы равной человеческой скорби.

С карканьем стая ворон срывается с губ.

Слово моё – легче дыма,

бесплоднее пепла.

О вероломство кровников:

вотчина пепла – земля,

небо застлано дымом.

Лишь у меня нет доли в наследстве.

Но я не ропщу.

Я бы не вынес чёрной работы забвенья.

Мне бы справиться с малым наделом

на границе меж дымом и пеплом –

с душой.

«Я говорю…»

я говорю

с травой листвой волной

кузнечиком и стрекозой

заливистой мне неизвестной птицей

словно с самим собой я с ними говорю

и словно сам себе же отвечаю

дремучим шелестом и колыбельным плеском

гудением и стрёкотом и мне

вдруг кажется

что это не у птицы – у меня в гортани

журчит хрустальный ручеёк

Палимпсест (первая страница)

Дачный посёлок причаливает к берегам июля ты стоишь на крыльце на капитанском мостике и ведешь свои мысли по глади летнего утра шмель возится в цветке шиповника твой сосед пётр иваныч обходит огород дневным дозором и ты приветствуешь его улыбкой давно живущей на твоих губах ровные волны зеленеющих грядок куст шиповника – буек душистый дачные домики в гавани полдня тень соседа точно спущенный парус проплывают в мареве мимо тебя и шмель гундосит твой сосед пётр иваныч прося на водку и всплеск лучей о волнорез его улыбки куст шиповника и ты в карманах и в тени колючей шаришь протягиваешь розу шиповника петру иванычу и он разглаживает лепестки и просит два рубля ещё добавить

Палимпсест (четвёртая страница)

ты ходишь по комнате

перелистываешь братоубийственные летописи

рифмуешь сусальных ангелов с букетом увядших нарциссов

ходишь и ходишь

юноша спешит на свидание зажав в кулаке пригоршню мотыльков для своей возлюбленной ангелы маршируют по брусчатке сознанья их шаги отливаются в литеры и детонируют в твоём мозгу это буки идут войною на веди шрапнель поцелуев и судьба покидает окоп твердо слово ея аки обры обрящете бороны смерти оттаявшие по весне любовники присягают в верности осязанью лепестки нарциссов и крылья мотыльков врачует жена в ожидании мужа азъ добро есть черви гложут глаголь в мозжечке детонируют ангелы горсть мотыльков бросает вдова на могилу супруга

ты ходишь по комнате

узнаёшь из летописей что дыба –

лучшее средство от скуки

рифмуешь букеты увядших ангелов с литерами смерти

ходишь и ходишь

и собираешь в пригоршню мотыльков

Палимпсест (страницы с пятой по восьмую)

спатьспать повернуться набок вывернуть взгляд наизнанку и спать будильник лузгает семечки секунд ты сплёвываешь шелуху пустую колыбель качает мать взрослый сын плачет у неё за спиной мамамама страшный сон мне приснился он и сейчас стоит лишь закрыть глаза шевелится под веками

мальчик на фотографии которую я показываю знакомым приговаривая этоякогда ма-ма мы-ла ра-му на его-моём лице улыбка-раковина поднятая со дна речки Онеги и вскрытая перочинным ножиком и вот ямальчикнафотографии поравнявшись со мной какойясейчас тем же ножиком которым взрослые вскрывали его-мою улыбку-раковину пырнул меня в самое горячо в сплетение солнечного и лунного затмений

спатьспать незнаюкакойясейчас и которыйчас жена плеснула под боком теплой речной волной плеснула и отхлынула прошуршав ворчливым песком унося его в глубь себя в гугнивую тишь там покоятся мальчики на затонувших фотографиях улыбки-раковины тронутые первой ржавчиной перочинных ножей там покоится многоемилоесердцу некогда тело её предстояло на ложе вышедшей из берегов Онегой Онегой страстно текущей как отрадно было бросаться с разбега в бурный поток или поёживаясь осторожно ступать в прохладные воды плыть по теченью нырять и плескаться точно школьник во время каникул ныне же с хлебным обозом по Ладоге мёрзлой правишь опасливый путь свой бурлаки за волосы тянут тебя по обмелевшей Онеге тянут-потянут эхухнут и тянут до изнеможения до затмения солнечного и лунного сплетений до незнаюкакойясейчас и которыйчас И УСПИ ДАЛИДА САМСОНА НА КОЛЂНЂХЪ СВОИХЪ: И ПРИЗВА СТРИГАЧА