Плавни - [17]
— Дайте гарнизон… Дежурный? А, это ты, Семен? Вот что, возьми с десяток конных хлопцев и мотай в ревком… Да нет, ничего особенного. Ну, я жду, — Андрей повесил трубку.
Вскоре на улице раздался конский топот, и в кабинет вбежал Семен Хмель.
— Что случилось, Андрей?
— Ты заведующего финчастью знаешь?
— Это Митрича–то? Конечно, знаю.
— Езжай к нему на квартиру и доставь его сюда. Да не забудь обыск сделать.
— Андрей, а ты — не того? Вроде он старичок аккуратный, работящий.
— Знаю, что работящий. В старое время дивизией командовал. Ну, не раскрывай рта, паняй!
Хмель, словно ошпаренный, выскочил из комнаты, прогремел шашкой в коридоре, и почти тотчас же послышался с улицы его бас:
— По ко–о–оня–ям!
…Арестовать генерала Алгина не удалось. Он бежал в тот же вечер, оставив на койке старенький рваный картуз.
5
Когда Хмель доложил Семенному о бегстве заведующего финчастью, Андрей, против ожидания Хмеля, не накричал на него, а подошел к нему вплотную и положил руки на плечи.
— Значит, сбег генерал? Ну, теперь держись, он тебе задаст. Горе–охотники мы с тобой… С‑под ружья какой лисовин ушел!.. Идем домой. Спать хочется, да и закусить не мешает. Вот еще что: подбери мне хорошего ординарца и коня дай ему получше.
Они шли по пустынным улицам уже спящей станицы. Семен заметил, что Андрей умышленно удлиняет путь и ведет его по окраинам. Андрей, угадав мысли друга, тронул его за локоть.
— Ты не сердись, Семен, за прогулку. Хочется воздухом подышать, ночью полюбоваться. Хороши у нас, на Кубани, весенние ночи. Обо всем тяжелом, что пережито, забыть хочется, молодеешь даже.
— Да ты и так, Андрей, не старый: моложе меня на семь лет, а и мне до старости еще далеко.
— Правда, Семен, по летам мы еще с тобой не стары. Борьба нас такими сделала… Вот разобьем все банды, выгоним со своей земли Врангелей разных и… начнем мы с тобой, Семен, молодеть. Еще чего доброго, парубковать станем, а?
— Мне уж не жениться, Андрей.
— Что, аль зарок дал?
— Почти что.
— А это что за курган с ветряком? Надо на нем пост выставить, ведь он в сторону плавней смотрит.
В это время до них долетела песня. Пел молодой нежный тенор:
…Зеленый барвиночек стелется низенько…
Мой милый, чернобровый, подвинься близенько…
Зеленый барвиночек стелется ще низче,
Мой милый, чернобровый, подвинулся ще близче…
— Кто это? — спросил Андрей тихо.
Песня оборвалась, послышался звонкий девичий смех. Андрей вздрогнул. Ему почудилось, что звенят колокольчики и что недавно он слышал их мелодичный звон. «Наталка, неужели она? А почему бы нет?»
— Кто поет, спрашиваешь? Тимка поет. — В голосе Хмеля Андрей уловил нотки раздражения. — Гарнизоновец один мой.
К дому подходили молча. Каждый думал о своем….Лежа в постели, Андрей долго не мог заснуть. Под утро он сквозь дремоту явственно услышал голос Хмеля:
— Опять до утра гуляла? Чтобы с завтрашнего дня со двора без спросу не выходила. Станица на военном положении, а она…
Андрей не слышал конца фразы, хотя и старался побороть навалившийся наконец сон.
6
Большой рыжий кот Васька, любимец Наталки, вспрыгнул на Андрея и удобно разлегся у него на груди. Андрей проснулся и посмотрел на непрошеного гостя. Васька громко мурлыкал, щурил желтые глаза и игриво выпускал когти. Морда у него была круглая, с большими усами и розовым носом.
Андрей погладил кота, потом снял его с груди и поставил на пол. Потянулся всем телом, сел на кровати.
«Сегодня воскресенье, — вспомнил он. — Надо будет получше одеться и побывать в гарнизоне». Андрей даже самому себе не признался, что ему хочется одеться получше не ради гарнизонной сотни, а для черноглазой девушки, гремящей посудой в кухне.
Встав с кровати, Андрей достал из вещевого мешка чистое белье, голубые суконные шаровары, желтые кавказские сапожки, голубой атласный чекмень и синюю черкеску.
Голенища сапог стянул вверху желтыми ремешками с серебряными пряжками и подошел к зеркалу. «Надо побриться»… Приоткрыл дверь, заглянул в кухню.
Спиной к нему у раскрытого окна, стояла Наталка и расчесывала волосы. Черные волны сбегали ей на плечи и доходили до колен. Полюбовавшись девушкой, Андрей переступил порог.
— Добрый день, Наталья Матвеевна! Как спали?
— Меня зовут Наталкой и… я не люблю, когда меня называют на вы.
Наталка повернулась к Андрею и смело оглядела его с ног до головы.
— Бриться будете? Я сейчас горячей воды дам.
Пока он брился, Наталка стояла сзади и заплетала волосы в две тяжелые косы.
— А я думала, что вы совсем не такой. Мне еще мой батько в восемнадцатом году про вас рассказывал…
Андрей с напускным равнодушием спросил:
— Каким же ты меня ожидала увидеть?
Наталка задумалась.
— Во сне вы мне раз приснились. Роста огромного, усы седые, и конь под вами вороной. В руке сабля, и белые от вас в разные стороны, как мыши, разбегаются. А… вы совсем молодой и ничуть не страшный.
Андрей, немного озадаченный таким ответом, некоторое время молчал. Окончив бриться, стер полотенцем с лица остатки мыла и обернулся.
— Это ты, Наталка, не досмотрелась. Гляди, у меня уже голова седая… и лет мне уже за сорок.
— Обманываете, не верю вот нисколечко, вы моложе Сени, он говорил, а волосы у вас поседели после того, как белые вашу жену в плен взяли и замучили.
В повести ПУТИ-ДОРОГИ Б.А.Крамаренко показывает, как в борьбе за советскую власть складывались и закалялись характеры людей, как сталкивались и боролись социальные силы, как в мучительных, порою, противоречиях рождалось правильное понимание действительности, как отдельные люди, идя разными жизненными тропами (Андрей Семенной, Владимир Кравченко и др.), выбирались на правильную дорогу.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.