Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану - [3]

Интереснее, однако, другое: целый ряд природных особенностей, отмеченных Литке (вынос льда у южной оконечности Новой Земли, интенсивное течение вдоль берегов, смена рельефа на побережье и многое другое), соответствует реальному положению вещей. Очевидно, моряку, впервые самостоятельно выполнявшему задание в экстремальных условиях арктического плавания, не хватало опыта, чтобы, связав воедино увиденное, использовать его для решения поставленной перед ним задачи. Вместе с тем Литке не пытался оправдаться, отметив, что «весь успех экспедиции нашей состоял в обозрении части западного берега Новой Земли. Главный предмет ее, измерение длины Маточкина Шара, не был достигнут; да и само положение этого пролива осталось под сомнением… Но при всем своем неуспехе экспедиция эта доказала неосновательность мнения, будто бы берега Новой Земли от накопившихся годами льдов сделались недоступными». Определенно, Литке не боялся признавать неудачи и вовремя принимать меры для их исправления. По возвращении в Архангельск он писал: «попалась мне случайно в руки карта штурмана Поспелова с видами. Эта находка объяснила мне все дело». Оставалось только использовать представившуюся возможность, тем более что в Петербурге было решено продолжить экспедицию на следующее лето.

Теперь Литке убедился, что «вопреки прежнему моему опыту,… человек, знающий подробно берега Новой Земли, может быть нам весьма полезен, и потому я просил, чтобы нам наняли одного опытного новоземельского кормщика. Но… на вызовы Губернского правления никто не явился». Похоже, поморские кормщики уже составили свое мнение о достоинствах и недостатках командира «Новой Земли» и не стремились к сотрудничеству с ним.

Плавание 1822 года началось с описи северного побережья Кольского полуострова, поэтому берега Новой Земли открылись на 73° с. ш. только 8 августа и были опознаны по характерной вершине, уже известной по прошлогоднему плаванию и получившей название Первоусмотренная. Наконец-то командир нашел общий язык со своим унтер-офицером Смиренниковым, опознавшим берега губ Безымянная и Грибова. Посланный для ее рекогносцировки штурман подтвердил такое заключение. Привязавшись к знакомым ориентирам, на дальнейшем пути к Маточкину Шару Смиренников указывал один знакомый береговой объект за другим вплоть до небольшого острова Паньков. «Смиренников, живший на нем целое лето, весьма обрадовался старому своему знакомцу. Несколько левее островка Панькова открылся мыс Столбовой и, наконец, большой, но невысокий островок Митюшев. По этим приметам нельзя было не узнать Маточкина Шара… Теперь открылась ясно причина, отчего мы в прошлом году не могли узнать Маточкина Шара. Горы, подходящие к его берегам,… створяясь между собою, столь совершенно его заслоняют, что даже, находясь у мыса Столбового, ни по чему нельзя воображать, что имеешь перед собою пролив около 100 верст длиною», что полностью соответствует реальному впечатлению с борта корабля вблизи входа в пролив.

Теперь можно было приступать к выполнению основной задачи, потребовавшей немного времени, поскольку, по мнению Литке, уже 11 августа на 76°34′ с. ш. его бриг оказался в виду мыса Желания. Правда, широта этого важнейшего объекта почти на полградуса расходилась с наблюдениями голландской экспедиции Баренца, хотя положение других ближайших объектов, казалось, подтверждает такой вывод, включая поворот берега Новой Земли к востоку, несколько островов, принятых за Оранские, и даже крупный ледник, похожий по описанию голландцев на Ледяной мыс. Однако времени для более детального изучения берега не оставалось – с севера надвигались льды, от которых оставалось только уходить на юг.

Тем не менее успех плавания был достаточно очевидным, поскольку Литке удалось нанести на карту целый ряд важных объектов побережья, вместе с «одной превысокой, имеющей вид палатки горою, лежащей на широте 74°30′. Она названа горою Крузенштерна – имя, сколь славное в ученом свете, столь же драгоценное для всех, умеющих ценить достоинство, соединенное с благородством души». Это указание для нашего современника важно по двум причинам: во-первых, речь идет о высочайшей вершине архипелага (по последним данным – 1547 м), а во-вторых, – отсутствию указанного топонима на современной карте, поскольку реальная широта этого объекта существенно иная – 75°20′. С учетом общего направления плавания на север, а также привязки указанной вершины к полуострову Адмиралтейства по тексту самого Литке, речь идет не об ошибке в определении координат этой вершины, а об опечатке в издании 1826 года, повторенной позднее, что и привело к исчезновению важного топонима на карте Новой Земли. Очевидно, что этот недостаток на карте архипелага следует устранить. Один из фиордовых заливов (губ по поморской терминологии) был назван Ф. П. Литке в честь И. С. Сульменева, что также привело к известной путанице на картах тех лет.

Возможно, читателю книги бросится в глаза пропуск событий за 14 августа, когда, вероятно, и началось возвращение экспедиции на юг, поскольку уже 16 августа судно оказалось у мыса Сухой Нос вблизи входа в Маточкин Шар, где на мысе Бараний был установлен памятный крест с соответствующей надписью.