Платонов тупик - [18]
Гонимые ветром войны люди все прибывали, к ночи их набилось столько, что ступить было негде, но никто не ворчал на тесноту, уплотнялись, давали место другим.
Не успели угомониться, как в коровник нагрянул немецкий патруль. И хотя это было уже не впервые, у Платона захолонуло в груди: как-то они обойдутся с ним на этот раз?
Немцы светили фонариками, пинали ногами спящих, поднимали — проверяли документы. Дошла очередь до Платона. Наученный прошлыми проверками, он не ждал, когда его поднимут, встал заранее, держа наготове паспорт.
Патруль направил свет Платону прямо в лицо, спросил:
— Партизан?
— Нет, — Платон покрутил головой.
— Большевик? Коммунист? Юда?
И опять Платон поспешно покрутил головой:
— Нет… Я ком свой хауз, — лепетал он каким-то виноватым голосом. — Это — матка, а это — мой киндер. — Он уже запомнил необходимые чужие слова и теперь произносил их как заклинание, которое должно спасти от беды. Немец, рассматривая паспорт, что-то говорил, но Платон не понимал его и лепетал свое: — Домой мы идем, ком в свой хауз… Туда, — он махнул рукой в сторону дома. — Хауз, хауз… А это мой матка и мой киндер…
Повертев паспорт, немец вернул его Платону и направил луч на соседей. Другой немец толкнул Платона автоматом в бок, чтобы посторонился и не мешал, и Платон покорно отступил в сторону, дав им дорогу.
Когда немцы ушли, по ночлежке пошел гомон — обсуждали облегченно приход патрулей. Ближайшие соседи тихо переговаривались:
— Смотри, обошлось: никого не забрали.
— Странно — даже не ударили никого…
— И вещи не тронули… Прошлый раз все перепотрошили. Карманы выворачивали…
— Так они, говорят, не везде злобствуют и зверствуют. На каких нарвешься. Они ведь тоже разные люди…
— «Разные»… Все они как с цепи сорвались, будто мы им всю жизнь зло делали. Повидал я их дела… «Люди»…
— Так то, наверное, каратели? Говорят, есть у них такие — каратели.
— Ну и что? За что же детишек, женщин карать? Чем они провинились? А они всех — подчистую…
«Смелый мужик, — подумал Платон. — Только зря он так громко: недолго и на провокатора нарваться». Платон укорял про себя говорившего, а самого досада съедала: откуда у него у самого-то взялась эта трусость? Откуда это подобострастие, с каким он говорил с немцами?! Увидел бы его в этой роли кто-то из сослуживцев — ни за что не поверил бы. Разве думал Платон когда, что он вот так униженно будет разговаривать с фашистом? Да он и говорить с ним не собирался — глотку ему перегрызет, и все! Так он думал когда-то. И вдруг: «Нет… нет… хауз, киндер…» А голос-то… голос робкий, просящий, умоляющий… Откуда это?
«Ну а если бы я повел себя иначе? Если бы я вцепился в глотку этому патрулю, что бы я выиграл? Ну, пристрелили бы меня, убили бы всех моих, а может, расстреляли бы для острастки и многих из ночлежников… Нет, ничего бы я не выиграл этим и никакой пользы никому не принес бы, и вреда немцам этим никакого не причинил бы. Только озлобил бы их еще больше. Будем считать, что я пока отступаю из тактических соображений…» — успокоил себя Платон и стал задремывать.
Но он не уснул: в дальнем углу сильнее обычного застонала женщина и кто-то громко вдруг прокричал на весь коровник:
— Товарищи!.. — И осекся, поправился: — Гр… Гр… Граждане, есть ли тут кто-нибудь врач? Женщина рожает, помогите, кто понимает…
Откуда-то из середины молча поднялся человек и, зажигая перед собой спички, заторопился в дальний угол. Женщина уже не стонала, а криком кричала и вдруг затихла. А вскоре раздался писк ребенка.
11
Обычно ночлежники поднимались рано и трогались в дорогу еще затемно, чтобы проделать за день как можно больший путь. Но сегодня ночью пошел дождь — мелкий, холодный, с ветром, и никому не хотелось выходить из-под крыши в эту мокредь. Собирались медленно, долго смотрели через дверь наружу, не решались переступить порог. И все-таки переступали его и уходили, чмокая подошвами по раскисшей грязи.
Платон надеялся, что сегодня у них будет последний переход — по его расчетам, к вечеру они должны бы уже прибиться к дому. Но по такой погоде вряд ли доберутся. И он сидел, не торопился будить детей, слушал, как за спиной шумит дождь и шлепаются с крыши тяжелые частые капли воды. Мария тоже проснулась, не спеша приводила себя в порядок.
В коровнике постепенно редело, и она сказала:
— Может, пора поднимать ребят?
— Да пусть поспят… Куда торопиться?
— Как куда? — удивилась она. — То спешил, спешил, а теперь… Домой надо побыстрее.
— А дома что? Ждут там нас?
— Все-таки дом…
Сиди не сиди, а идти действительно надо. Дождь не переждешь — сейчас не лето. Он и так, спасибо ему, долго терпел, его пора давно пришла. Досидишься — белые мухи полетят… Кутаясь и ежась, вышли они из коровника и поплелись дальше.
Плащей у них не было, только у Платона — брезентовый, из тех железнодорожных, которые главные кондукторы напяливали на себя поверх тулупа, когда сопровождали поезда. Плащ был большой, намокая, становился плотным и жестким, как железо. Платон несколько раз порывался бросить его — неудобный и тяжелый, он изрядно накрутил ему руки и плечи. Но всякий раз снова поднимал и нес дальше: время было осеннее, не сегодня завтра может начаться непогода. И вот он пригодился. Они растянули этот плащ над головами — слева Платон держал его за полу, справа — Мария. Посредине, как под навесом, шли Женька и Клара. Идти было неудобно, тесно, они мешали друг другу, но зато не текло за воротник.
Повесть про обыкновенного мальчишку — Мишку Ковалева, который живет и учится в рабочем поселке в трудные послевоенные годы; о становлении характера и поисках своего места в жизни, о рождении рабочего человека.
В книгу Михаила Колосова вошли повести и рассказы о жизни и делах людей рабочего поселка в Донбассе. Писатель в своих произведениях исследует глубинные пласты народной жизни, поднимает важные проблемы современности.
Это — повесть о становлении солдата, о том, как из простого донбасского паренька Василия Гурина, почти два года находившегося на территории, оккупированной гитлеровцами, в ходе сражений Великой Отечественной войны выковывается настоящий советский воин — смелый, душевный, самоотверженный.От порога родного дома до самого фашистского логова, Берлина, — таков путь Василия Гурина, рядового пехоты, затем курсанта и старшего сержанта, комсорга батальона.
Основная тематика новых рассказов Михаила Колосова — обличение и осмеяние разного рода приспособленцев, хапуг, рвачей, халтурщиков и прихлебателей.
Колосов Михаил Макарович родился в 1923 году в городе Авдеевке Донецкой области. Здесь же окончил десятилетку, работал на железнодорожной станции, рабочим на кирпичном заводе.Во время Великой Отечественной войны Михаил Колосов служил в действующей армии рядовым автоматчиком, командиром отделения, комсоргом батальона. Был дважды ранен.Первый рассказ М. Колосова «К труду» был опубликован в районной газете в 1947 году. С 1950 года его рассказы «Голуби», «Лыско», «За хлебом» и другие печатаются в альманахе «Дружба» (Лендетгиз)
Карп - простой путейный бригадир из степного посёлка. Он отличный работник, больше всего любит строить что-нибудь у себя на подворье и сало со шкуркой. В забавных и жизненных очерках описана его бурная деятельность, которая доставляет немало хлопот близким.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.