Платит проигравший - [5]

Огромная приемная, где царит чистота, роскошь и симметрия. Дверь справа, обитая кожей, дверь слева словно отражение в зеркале, стол справа – миленькая машинисточка долбит по клавишам, как заяц по барабану, стол слева пустует, пишущая машинка накрыта чехлом. Стол между двумя большими окнами не имел отражений. Это центр. На обеих дверях внушительные бронзовые таблички. На табличке, под которой работала машинистка, значилось: Рэндел Хардинг, напротив – дверь кабинета Эрвина Кейлеба. Закончив беглый осмотр, я направился к центральному столу, за которым сидела женщина и наблюдала за мной с момента моего появления. Хотя она сидела против света, ее глаза изумрудного цвета необыкновенно сияли. Я всегда считал изумруд камнем холодным, но эти изумруды горели и могли ослепить самого стойкого отшельника, давшего обет безбрачия. В остальном дама оставалась в пределах заурядности. Относительно правильные черты лица, умеренное количество косметики, пепельные волосы, уложенные волнами и милый, чуть вздернутый носик. На вид ей не больше тридцати пяти и она смахивала на стареющую фею.

– Мне хотелось бы повидать мистера Кейлеба, – начал я, подходя к столу, заставленному разноцветными телефонами.

– Добрый день, – почти ласково ответила фея. – Мистер Кейлеб в отъезде. Вам лучше прийти через пару дней. По какому вопросу вы хотите обратиться к президенту концерна?

– По очень важному и конфиденциальному. Огонек в глазах начал слабеть, но голос все еще оставался теплым и вкрадчивым.

– Ничем не могу вам помочь.

– Вы его секретарь?

– Секретарь концерна Глэдис Фоули. Вы, как я догадываюсь, представляться не будете.

– Правильно догадываетесь. Не хочу засорять вашу голову лишней информацией.

– В таком случае я не смогу записать вас на прием.

– Мистер Кейлеб примет меня без записи. Мы старые приятели.

Она мне, разумеется, не поверила. Как только я появился, мне дана была соответствующая оценка. Бьюсь об заклад, эта дама знает, сколько стоит мой костюм, ботинки, галстук, и какое количество мелочи лежит в моем кармане. Артачиться бессмысленно. Однако у миссис Фоули хватило такта не подчеркивать своих выводов.

– Еще один вопрос. Машинистка мистера Кейлеба уехала вместе с боссом?

Ее дугообразные тонкие брови немного дернулись.

– Зачем вам это?

Удивление не казалось поддельным.

– Где же она?

– Уволилась пару дней назад.

– Не буду интересоваться причинами. Наверняка вы не в курсе.

Она согласилась со мной, хотя по ее лицу было видно, что ей все известно до мельчайших подробностей. Такие женщины, как Глэдис Фоули, знают больше, чем им положено по штату. Трудно сказать, насколько она разговорчива, наверняка ее смущало присутствие девицы, прекратившей печатать, как только я подошел к столу и открыл рот.

– А мистер Хардинг у себя?

– Вам не повезло. Его сегодня не будет.

– Может, мне повезет с адресом Айлин?

Я стал свидетелем нового всплеска удивления.

– Вы знакомы с Айлин Сэтчер?

– Разумеется. Только адреса ее я не помню. На раздумье у нее ушло не больше пяти секунд, затем она встала из-за стола, подошла к шкафу и выдвинула из него один из узких длинных ящиков, забитый карточками. Пока Фоули искала нужную, я вмел удовольствие любоваться ее фигурой. Темно-зеленый костюм был сшит безукоризненно, без единой морщинки. Его можно назвать строгим, если не обращать внимания на укороченную юбку, позволявшую в полной мере оценить точеные ноги, и сильно приталенный жакет, подчеркивающий прямую гибкую спину с округлым изгибом у бедер.

Я согласился бы ждать долго, но она достаточно быстро нашла нужную карточку и вернулась к столу. Выписав на листок адрес, фея протянула мне бумажку. Наши глаза встретились. Давно я не испытывал ничего подобного. Заржавелые колесики в моем моторчике заскрипели, словно кто-то повернул заводной ключик.

– Благодарю. Надеюсь увидеть вас еще раз, миссис Фоули.

– Мисс.

– Извините. Всего наилучшего. Я вэял протянутую мне бумажку и направился к двери. Машинка вновь застучала.

3

До Аркадия-Драйв я добрался за тридцать минут. Час пик лишь начинал забивать пробками улицы и мне удалось проскочить. В этом районе расположились двухэтажные коттеджи наподобие лондонских, с высокими лестницами у каждого подъезда и небольшими газонами под окнами, огороженные чугунными заборчиками в виде копий.

Когда я открыл калитку, поднялся на крыльцо и позвонил, мне ответил резкий хриплый лай. Занавеска на окне дернулась, через минуту лай прекратился и послышались шаркающие шаги. Дверь приоткрылась. Сквозь узкую щель на меня уставилась старуха в напяленном на голову экзотическом тюрбане и ярко накрашенными губами. Очевидно, она их красила в спешке, забыв надеть очки, и немного переусердствовала, в результате рот оказался значительно больше, чем он был на самом деле. Поверх китайского шелкового халата ни к селу ни к городу висело тяжелое янтарное ожерелье. Я не взялся бы определить ее точный возраст, но мне раньше казалось, что столько не живут на этом свете.

– Вы ко мне? – спросила пожилая дама.

– Сожалею, мэм, но меня интересует Айлин Сэтчер.

– Кто вы?

– Представитель концерна, где она работала. Дверь открылась шире. Из-за створки на уровне моих коленей появилась черная лохматая морда пса с длинными отвислыми ушами и влажными умными глазами, чем-то напоминающими глаза хозяйки, но более добрыми и ясными.