Плата за жизнь - [27]

— Конечно, — улыбнулась Таисия, — только я совсем забыла, что сюда ещё добавляют и сметану, — смутилась она.

— А ты мне в добавку её и положи, — протянул тарелку Люк.

Тая поставила перед ним новую порцию, и быстро села за стол, пытаясь скрыть дрожь пальцев. Она не могла справиться с пробегающими волнами приятного возбуждения, рождающимися от одного взгляда на альфу.

— А где твои родители сейчас? — поинтересовалась она, чтобы продолжить разговор.

— Они погибли, вместе с братом, — грустно сказал Люк. На его лице появилась такая боль, что Таисия почувствовала себя виноватой за свой вопрос.

— Прости. Я не знала, — Таисия протянула руку, и накрыла ей сжатую в кулак ладонь мужчины. — Мне так жаль.

Она начала легонько гладить его руку пальцами, замечая, как разглаживаются его черты, и затаённая боль уходит из глаз. Тая решила, что если он захочет, то расскажет про гибель родных, а если нет, то она и не будет спрашивать.

— Ничего. Я уже свыкся с этим, — сказал Люк, сжимая в знак благодарности её пальчики. — И я прекрасно понимаю твоё состояние. Потерять родных тяжело. Если захочешь выговориться, то смело обращайся.

— Спасибо.

Смутившись, Тая отобрала руку. Она отвела глаза и стала суетливо есть. Люк самодовольно улыбнулся и тоже взялся за ложку.

Он наблюдал, как она облизывала губы, кусала хлеб, и это было для него невыносимо. Каждое её движение вызывало в нём дрожь желания, и он посильнее стиснул ложку в руках, стараясь смотреть только в свою тарелку и не отвлекаться.

— Борщ выше всяких похвал, — произнес он, когда с первым блюдом было покончено.

— Спасибо. Вот, попробуй ещё и это, — улыбнулась Таисия, и поставила перед ним тарелку с чем-то, похожим на оладьи, но это были не они. Она достала из духовки запеченное мясо, аромат которого разнёсся по всей кухне, и вызвал у Люка обильное слюноотделение, нарезала и пододвинула поближе к нему.

Но прежде, чем преступить снова к угощению, Люк решил продолжить рассказывать о себе.

— Я понимаю, что рассказывать о своем горе тяжело. Но лучше поделиться им и станет легче. Я вот уже спокойнее говорю о гибели родителей. Мне тогда было семьдесят три года. Я был молод, и меня вечно тянуло на приключения. Мы с Кайлом, другом из соседней стаи сбегали из дома, и постоянно ввязывались в авантюры на чужой территории. Не буду вдаваться в подробности того, что мы творили, но скажу одно: сейчас мне стыдно за те поступки, — Тая видела, что Люк смутился, от чего его щеки покрыл легкий розовый румянец. — В тот раз я поругался с отцом, и сбежал из дома. Меня не было три дня, поэтому отец с матерью поехали меня искать. С ними увязался и младший брат, Питер. Какие-то отморозки подрезали их, и машина родителей вылетела с моста прямо в реку. Когда спасатели достали её, то увидели, что двери смяло и заблокировало, и они не смогли освободиться. Вот тогда мне и пришлось резко повзрослеть. Я до сих пор корю себя в том, что тогда так поступил, — закончил свой рассказ Люк.

— Люк, ты не виноват в произошедшем, — захотела утешить его Тая.

— Нет, виноват. Если бы я не сбежал, и не отсутствовал так долго, они бы не поехали меня искать, и до сих пор были бы живы, — он посмотрел на неё взглядом побитой собаки.

— Нет, — Тая встала из-за стола, и, подойдя к нему, с нежностью взяла в ладони его лицо.

Ей было больно смотреть в такие родные глаза, и видеть в них муку. Она хотела навсегда изгнать её из его глаз и сердца, и избавить его от страданий.

— Многие мальчишки в твоём возрасте поступают так же. Ты же не мог знать, что такое произойдёт. Это не ты спихнул их машину с моста, — она гладила его пальцами по скулам, видя, как кривятся от её слов губы Люка. Она взглянула ему в глаза и словно попала в ловушку. Они манили её, и в груди Таисии разливался жар. Она потянулась к его губам, желая успокоить Люка, желая забрать его боль, желая вспомнить вкус его губ.

Поцелуй был нежным, ласковым и практически невесомым, но разгладил его черты.

— Ты не виноват, хватит себя этим мучить, — тихо шептала Тая, замечая, как оттаивают его глаза, как теплеет взгляд, как расширяются зрачки.

Люк удерживал её руками за бедра, боясь спугнуть. Его сила альфы подчиняла слабую волчицу. Он мог бы приказать не только поцеловать, он мог бы позволить большее. Но маленькая волчица испуганно смотрела на него и искала оправдания своим действиям, не ведая, что он причина её поступков.

Люк прикрыл глаза, уткнулся Тае в живот, вздыхая её аромат, и крепко обнял, замерев. Он слушал, как быстро бьется её сердце. Сердце, которое должно принадлежать другому.

Таисия, сжала кулаки, чтобы не поддаться искушению и не зарыться в шелк волос альфы. Она боялась, что Люк неправильно поймет её поцелуй, или проявит инициативу. Она совершенно теряла контроль рядом с ним, совершая одну глупость за другой.

— А теперь давай продолжим есть, — предложила она, отстраняясь.

Люк расцепил руки, следя исподлобья за тем, как она нервно села за стол, и положила дрожащей рукой странного вида оладьи к себе в тарелку. Люк принюхался к интересным оладьям в своей тарелке, и, подцепив на вилку первый кусочек, обмакнул его в сметану и отправил в рот. Вкус был непривычным и очень ему понравился.