Пластмассовая магия - [35]

Этель уставилась в потолок и глубоко вздохнула, часто моргая. О, конечно, ей было очень тяжело. Будь сейчас продавец протезов здесь, Этель, вероятно, пришлось бы покинуть больницу незамедлительно.

Алви положила протез на место и закрыла крышку.

– Мне очень стыдно, Этель, но мы с магом Праффом все еще находимся в самом начале. Я надеюсь, что все получится, но показать вам пока нечего.

Этель чуть заметно улыбнулась:

– Алви, я очень рада это слышать. Пусть даже вашей работой воспользуюсь не я, а следующая бедняга, которая попадет на эту койку.

– Конечно же, вы ею воспользуетесь. Я вовсе не тяну время. Это… если бы только нам удалось составить заклинания…

Ведь должна же существовать какая-то магия, способная заставить протез имитировать все движения настоящей руки; в противном случае Алви предстояло каким-то образом продвинуть науку на пару веков вперед.

– Хотелось бы мне когда-нибудь увидеть ее.

– И увидите! – Алви наклонилась вперед на стуле. – Когда вас выписывают?

Лицо Этель снова помрачнело. Она прикоснулась к обрубку руки с таким видом, будто чувствовала неловкость.

– Завтра.

Алви тоже нахмурилась:

– Но ведь вы поедете домой и сможете больше не спать с незнакомыми мужчинами в одной палате. Это ведь хорошо, правда?

Этель рассмеялась:

– Да, пожалуй. – Она вздохнула и подняла искалеченную руку. – Но здесь это в порядке вещей. Дома с друзьями… совсем не то. – Она уставилась на отсутствующую кисть руки. – Я ее все еще чувствую, будто она есть. Вижу сны, в которых она на месте. Возможно, если бы не эти сны, мне не было бы так плохо.

По шее Алви пробежали неприятные холодные мурашки. Она нахмурилась еще сильнее:

– Ума не приложу, как бороться с вашими снами.

– И никто не знает. Мне кажется, что нужно обзавестись новыми впечатлениями и воспоминаниями, чтобы видеть сны о них. Но здесь нет никаких серьезных волнений. Ничего такого, что могло бы присниться.

– О… Наверное, я могла бы… м-м-м… устроить немного волнений…

Например, перевернуть мусорное ведро или спеть песню Боба Коула; впрочем, у нее ужасный голос. Это усугубило бы кошмары Этель.

Этель улыбнулась:

– Совершенно ни к чему. Мне вполне хватит и завтрашних волнений. Возможно, даже с избытком.

Алви кивнула, и между ними, как снег, повисло молчание, особенно выразительное на фоне болтовни других пациентов.

Этель хотела что-то сказать, но Алви решительно перебила ее:

– Я нехорошо поступила с Беннетом и, честное слово, очень сожалею об этом.

Этель замолчала на полуслове и поджала губы, ее тонкие брови лишь едва заметно насупились.

– Нехорошо поступили с Беннетом? – Ее глаза вспыхнули. – Он искал вас?

Грудь Алви вспыхнула жаром.

– М-м-м… ну… в общем, он действительно приехал за мной.

Этель хлопнула здоровой рукой по постели.

– Неужели? А мне ничего не сказал! – Ее темные глаза пристально смотрели в лицо Алви. – О нет. Нехорошо, говорите?

– Этель, я совершенно бестолковая. – Алви ссутулилась. – Мы собирались поехать на пикник, но я потеряла счет времени и с головой ушла в работу в полимерной. Ну и все такое. То есть я вполне могла уйти. Насчет «ушла» я выразилась метафорически.

Этель кивнула:

– Я так и поняла.

– Я послала ему письмо, – Алви решила не уточнять, сколько писем она послала, – но не получила никакого ответа.

Этель протянула здоровую руку над кроватью и пожала руку Алви.

– Беннет не из тех, кто долго дуется. Если хотите, я замолвлю за вас словечко.

– Правда?

Послышались приближавшиеся шаги продавца протезов. Он улыбнулся девушкам и взял свой сундук.

– Бланк заказа и образец я оставлю в приемной, так что вы сможете взять их домой.

Этель кивнула, и продавец ушел.

Алви кашлянула.

– Правда?

– Правда. Вы нравитесь мне, Алви. А Беннету нужно как можно чаще бывать на людях. – Она сморщила нос. – Его наставник – настоящий домосед. Могу держать пари, что он придет в бешенство, если узнает, что Беннет удрал на свидание.

При этих словах Алви вздрогнула всем телом.

– А я послала птиц в дом мага Бейли.

Этель усмехнулась:

– О, я преувеличиваю. Но очень надеюсь, что Беннет вскоре закончит стажировку и получит аттестат. Он рассчитывает на весну. Одно время говорил про зиму, но потом передумал. Ему не хватает уверенности в себе.

Вошла медсестра Падсон, и Этель выпустила руку Алви.

– Ах, Алви, – сказала медсестра, – вы, оказывается, здесь. Не поможете ли нам перебрать медикаменты?

Алви вскочила:

– Конечно.

– Алви, – сказала Этель, – я оставлю для вас мой домашний адрес на столе в приемной. Навестите меня, когда сможете, – по делу или… просто так.

Алви просияла:

– Спасибо. Обязательно.

Медсестра Падсон выразительно кашлянула, и Алви устремилась к двери, на ходу помахав Этель рукой.

С адресом Этель в заднем кармане Алви направлялась через сад в полимерную и услышала громкий голос, который, казалось, подобно грому, сотрясал землю до глубоких недр.

– Эврика!

Несколько птиц вспорхнули с ясеня – желтые листья, плавно кружась, упали на землю.

Остаток пути Алви стремительно неслась к полимерной. В вестибюле она чуть не споткнулась о пластмассовую трубку, сужающуюся к одному концу. А-а, предплечье. И еще одно, и еще. Несколько выкатилось из двери лаборатории, а внутри весь пол был завален ими. Переступая через заготовки, Алви пробралась к большому столу мг. Праффа.