Пластилин - [3]
– Ну так иди озорничать, чего ж тебе в чувствах быть невеселых? Иль по первости будем в блюдце попки мочить: гузной приседать, перышки ярить, тут же выскакивать, кричать оголтело, да и глазом вращать?
– Давай к блюдечку, – не возражал Петрович.
– Ну и хорошо, ну и ладно…
И она без лишних слов вскочила в блюдечко, села гузной в водичку, о дно стала тереться, расщеперилась вся.
Скоро крикнула:
– Баловница я какая, видишь! Почто на меня с чувством не смотришь? Я знаешь как по чувству соскучилась? У меня и болит все-все по-женски от одинокости: тут колет, здесь трещит, там опухло, здесь прибухло. А про спину и сказывать не стану: прям пудовая от боли. Из-за того, что долго не приходил, больная я сделалась…
– Вот ведь, – бормотнул Петрович. – Смущен я наплывом признанья…
Примочился Петрович, как она, но с ленивостью. Вскоре отошел, в сторонке встал. А баба знай себе полоскается, повизгивает.
Вдруг вскочила ему на грудь, кряхтя впилась лапами в горло, затарахтела:
– Я Кенька-дуреха, я – Кенька-дуреха! Давай целоватеньки, давай миловатеньки, языками друг о дружку шепаршатеньки…
«Ну, торопкая!» – подумал Петрович рассудительно.
Кенька же прошлась по голове Петровича, пощипала ему бровеньки, в глазаньки какнула жиденьким, заворковала, не видя, что Петрович лежит под ней ни жив ни мертв:
– Люблю, люблю, хоть и старенька я, хоть скрыпуча, словно изба столетняя.
Здесь нацелились на них глаза людские, густой бас стал над клеткой ворковать:
– Ишь и Петрович откуда-то взялся. Лежит в сапожках красненьких, в штанишках беленьких, любо-дорого смотреть и мысли всякие думать. А вот полети к потолку, мы посмотрим-позабавимся…
– Не пущу! – завопила Кеня, затарахтела, по жердочке побежала, на глаза людские наставилась, расщеперилась, так застыла.
– Супруга, видишь, какая верная, – одобрил бас, рука просунулась, сняли с Петровича штаны, залепили попку красным пластилином:
– Лети, Петрович, лети…
Петрович покорно вспорхнул, сделал кружочек по комнате, приземлился на карнизе. Тут и Кенька за ним выпорхнула, полетела, тараща глаза, при том заполошно покрикивая:
– Сроду не летала я, ой и страшно мне! Всю-то жизнь у кормушки сидела, сидела-кряхтела, скрыпела-пыхтела, дундела-гундела, а про воздух небесный думала сердито: к чему мне полет голубой? На кой ляд он мне, лучше у кормушки потопчусь, семечкой пошелушу – ну и день прошел, вот и снова спатеньки… День за днем, а там и смерть пришла лютая…
Размышляя так вслух, врезалась она головой сначала в шкаф, потом в тюль, судорожно схватилась за белоснежный цветочек, что в лепестках был пущен золотою каймой, стала поминутно спрашивать, головой вертя:
– Ой и где я? А ты где – Петрович? Озираюсь – не вижу, даром что ли говорят про меня – бестолковка! Так и есть оно…
Тут был у окна кто-то тощий, слезливый, но в райском халате, в шлепанцах и вовсе лысый.
– Кто ты? – спросила Кеня. – Халат у тебя райский, словно ты птица Баунти…
Тщедушно держался человечишко за грудь и с патетикой говорил в пыльное окно, по подоконнику уставленное тарелками, консервами и банками. А говорил он вот что, протягивая вдаль другую руку:
– Чудно, чудно спать трезву вдрызг, когда июль сыплет серебро в окно. Чудно слышать пожеванным ухом отдаленные звуки жизни: где-то стекла бьют, где-то рожи, зубы скрипят, трещат волосы, катят машины, визжат лебедки – то строят люди вавилонскую башню. Вижу сквозь приспущенные веки дороги и косогоры, купола вижу да деревеньки. Деревеньки-невзъебеньки, хоть ты выколи зенки! Чудно спать и в дождь, и в сибирскую стужу, и в московскую слякоть. Спать, и мчаться светло и звонко по поднебесью: словно ты песня, словно ты лайнер Аэрофлота или другая ты птица! Проклевался-проблевался, а тебя словно взяли на руки, понесли над землей – словно ты царь, или того лучше: словно царевич ты!
Взмахнул тут руками птицБаунти, взлетел над ним халат райского рисунка, затрепыхался полами как немыслимое наслаждение.
– Ишь чего… – выразила недовольство Кенька.
Она тяжело дышала, карабкаясь по шторе к Петровичу на карниз. С вниманием, однако, глядел сверху Петрович на Баунти, а когда тот заплакал горько, утирая худыми руками слезы, хлынувшие после такой речи, вздохнул:
– Ладно уж… авось образуется, а?
Потом кряхтя стал собираться с карниза:
– Спущусь да выпью с хорошим мужиком…
– Яичко положу к поллитровке, – замечтала тепло Кенька. – А к ним помидорку с сосиськой…
– Американские? – стал Петрович строг. – Сама знаешь, я порядок держу во всем…
– Чего? – не расслышала глухая, собирая в платочек яичко и беленькую.
– Ладно, положи чего есть, – сбросил с себя Петрович суровость.
Но превосходство законное осталось.
Подумал он: «С бабой век под юбкой сидеть – точно себя дураком почувствуешь. Она чего, знай долдонит: я хорошая, такая, понимаешь, сякая, американская, короче, приз ценный я… а ты кто? Не хочется ей, чтоб мужик был выше ее, вот и держит подле себя, у колен…»
– Целоватсньки будем? – спросила зараза, и противно стало Петровичу от хитрого женского обмана.
– Будем, – взял да и согласился тогда он. – Открывай поширше роток…
Дуреха торопливо сунула в карман Петровичу чего собрала в бел-платочек, тут же села на толстую гузну, вся расквашнилась, закрыла глаза – и жадно шевелила серым языком, при том хрипя:
Муж везет жену к пареньку Стасу изменять, мягко говоря. Ее измены он терпит уже второй год. Долго решался – и вот теперь он хочет посмотреть на того человека, с которым она…
В прозрачной гондоле цвета вечного сияния солнца и лазури я уже не в первый раз подплывал к Виктору по глади небесных озер с блистающим магическим веслом в руках. И мы не раз пытались прояснить вопрос… гм… кхм… того предмета, чем можно порвать женщину на свастику, как выражаются иногда мужчины.
– Я тебе говорила про одну такую у нас на работе? Все время пишет в туалете: хочу… дико хочу… Ну ты поняла, в общем. Идиотка на всю голову…
Друзья мои! Вы прекрасно знаете: сколько бы Добро не боролось со Злом, последнее всегда побеждает. Также вы знаете про ту очередную напасть, которая свалилась на голову человечества в наши дни. Вы помните – женщины разных возрастов вдруг в массовом порядке стали засыпать летаргическим сном. И до сего дня продолжают засыпать навсегда.Для тех, кто не совсем в курсе поясню: засыпают только те дамы, которые четыре года назад просмотрели популярный сериал «О, смазливчик!» Главную роль в этой бяке сыграл парень исключительной красоты – некий Алексей Синица.
лейтенант Бабич, расхаживая перед личным составом и стараясь сохранить мягкость и привлекательность интонации. – Войсковые соединения в этот прекрасный воскресный день должны заменить ту массу разнополых отдыхающих, сектор которой временно отсутствует в наших российских городах по понятным причинам. Люди перестали радоваться. Это непорядок. И армия должна дать пример радости!
В большой комнате обычно собираются все. Здесь мама Ирины Елена Леонидовна, бабушка Мария Евграфовна, а также младшая сестра Ирины Юлия, худосочная блондинка. Во время ссор с мужем подолгу проживает с ребенком в родительском доме.Кого не затащишь сюда, так это младшего ребенка – Дэна. Денис называет Юлию Хамсой, по старой привычке, за то, что она тощая, как пугало.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уходящее корнями в самобытный йорубский эпос творчество Тутуолы с трудом укладывается в строгие жанровые рамки. И тем не менее рискнем сказать: опять сказка, и опять многое поначалу похоже на абракадабру, хотя совсем таковой не является.На протяжении десяти вечеров народ Абеокуты поет, танцует, пьет пальмовое вино и слушает рассказ своего вождя о приключениях его молодости. Временами комичный, временами гротесковый – а в целом до удивления причудливый, этот рассказ по насыщенности действием и перемещениями героя в пространстве чрезвычайно близок плутовскому роману.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Интриг и занимательных коллизий в «большом бизнесе» куда больше, чем в гламурных романах. Борьба с конкурирующими фирмами – задача для старшего партнера компании «Стромен» Якова Рубинина отнюдь не выдуманная, и оттого так интересна схватка с противником, которому не занимать ума и ловкости.В личной жизни Якова сплошная неразбериха – он мечется среди своих многочисленных женщин, не решаясь сделать окончательный выбор. И действительно, возможно ли любить сразу троих? Только чудо поможет решить личные и производственные проблемы.