Планета вампиров или машина молодости - [2]

- Что такое скалярия? – не поняла Нана.

- Рыбка аквариумная. Тепловодная.

Все рассмеялись, а Валера, насупившись, принялся расстегивать ремень.

- Сам ты скалярия.

- Не надо, Валера, - строго одернула его Нана. – Я например тебе и так верю. Лучше давайте пройдемся немного. А то уже скоро домой.

Все поднялись и бодро зашагали вдоль гранитной набережной. Валера с Семой, немного поотстав, что-то оживленно обсуждали. Нана шла впереди легкой танцующей походкой, размахивая зажатым в руке жакетом и мурлыча себе под нос песенку. На ней были блекло-голубые джинсы с коротенькой трикотажной кофточкой – белой, с разноцветными горошинами, оставлявшей открытой узкую полоску тугого, плоского живота. Ее длинные, отливавшие темной медью волосы, обычно струившиеся по плечам блестящим волнистым потоком, сейчас, будто танцуя, весело подпрыгивали в такт шагу. И столько во всем ее юном облике было лучистой радости жизни, что прохожие не могли равнодушно пройти мимо. Они умильно смотрели на Нану и улыбались, сами не понимая, чему.

На газонах самостийно цвели одуванчики, разбрызгавшись желтыми каплями по сочной, победно зеленевшей траве. По небесному океану мчались на раздутых парусах фрегаты облаков.

Прибавив шагу, Гагик догнал Нану и пошел рядом, кося на нее черный от волнения глаз. Долго собирался с духом и, наконец решившись, спросил:

- Как ты думаешь, много нам еще осталось до взрослости?

- Чего это ты? – удивилась она, перестав напевать, но продолжая пританцо-вывать. – Так это ж, наверное, у каждого по-своему. А вообще-то совсем чуть-чуть.

- А поконкретнее? - настаивал Гагик.

- Да почем я знаю. Года три, наверное, - пожала она плечом.

- Три-и!? Э нет, столько я не смогу.

- Чего не сможешь?

- Столько ждать не смогу. Молчать еще целых три года! Да я ж лопну.

Она с любопытством воззрилась на него.

- Тайна что ль какая?

- Ага. – Он предательски покраснел.

- А ты сейчас скажи, - шепнула она ему в самое ухо и тихонько рассмеялась.

- А вот возьму и скажу. – Нерешительный Гагик вдруг стал ужас каким решительным.

- Ну давай. Я жду, - озорно подначивала Нана, прокрутившись на одной ноге. Ее глаза в лучах солнца светились зеленоватым светом, как два прозрачных изумрудных камушка.

- Чего «давай»! - взъерошился вдруг Гагик и, набрав в легкие воздуха, выпалил, как в колодец прыгнул: - Хочу, чтоб замуж за меня пошла. Вот. Нана так и прыснула со смеху от неожиданности.

- Ну ты даешь! Чего это ради?

- Чего ради, чего ради. Люблю я тебя. С первого класса. И пожалуйста не смотри на меня так. Сама захотела, что б сейчас сказал, - вконец расстроился Гагик.

Став вдруг серьезной, Нана внимательно посмотрела на него, задумалась. Весна, должно быть, и ей кружила голову. А тут, на тебе, первое в ее жизни признание.

- Откуда ты знаешь, что любишь меня? – лукаво спросила она, пытаясь поймать его смущенно убегающий взгляд. – Может тебе это только кажется.

- Ничего мне не кажется, - обиделся Гагик. – Я все время только о тебе и думаю. Разговариваю с тобой... мысленно. И во сне тоже. Да я про себя уже раз десять тебе в любви признавался. А так... в глаза, думал не сумею.

- А вот я, знаешь, о чем всегда жалею, - доверительно проговорила Нана, беря его под руку. – Что не родилась в те времена, когда рыцарь бился за свою даму сердца на шпагах, когда он мчался к ней верхом на коне, совершал безумные подвиги, защищал ее и спасал от злодеев. И вообще был готов на все ради нее. Вот это, я понимаю, была любовь. А теперь что? Скукота одна. – Нана конечно же даже не подумала о том, что мало чем отличается сейчас от сотен и тысяч молоденьких девушек, мечтающих о сказочном принце.

- Ну почему же, - не согласился Гагик. – Вот я думаю все время о тебе, и мне вовсе не скучно.

- Думать легко. Думать каждый дурак может. - Нана сложила бантиком хорошенький пухлый ротик. – А вот что бы такое, особенное ты мог ради меня совершить, чем пожертвовать? – задала она извечный девичий вопрос.

- Да все, что захочешь! – воодушевился Гагик.

- Пустые слова, - заскучала Нана, взмахнув зажатым в руке жакетом. – Конкретно.

Гагик начал мучительно соображать. Броситься с парапета в холодную грязную воду? Валерка только что собирался это сделать. Подраться из-за нее с кем-нибудь? Так ведь никто не задирается. Да и драки он терпеть не может. Уличный язык кулаков не для него.

- Что ж замолчал?– насмешливо спросила Нана.– Ничего не придумывается?

- Так ведь... – Он даже слов нужных не находил. – Вот если бы на тебя кто-нибудь напал. Или тебя бы похитили. Или угрожала бы опасность какая. А то все вокруг до того благополучно, до того обыденно, аж противно.

- Если б да кабы, - передразнила Нана. – Вот и я про то ж. – И она красноре-чиво вздохнула, сверкнув глазами и дыркой на подброшенном колене.

«А молодостью своей, если потребуется, ради любимой пожертвовать сможешь?» - вдруг явственно услышал Гагик и, споткнувшись от неожиданности, застыл на месте.

Остановилась и Нана, с недоумением озираясь по сторонам.

- С...слыхала? – заикаясь, почему-то шепотом спросил Гагик.

- Что это было?! – Нана нервно сглотнула. – Кто это сказал? Может нас подслушивали? Но кто?