Планета шампуня - [82]

Коробки, коробки, коробки. Упаковывать вещи — занятие не то чтобы физически утомительное, но эмоционально опустошающее. Скоро уже глубокая ночь, и башка моя изнемогает от необходимости снова и снова делать выбор — а потом снова, и снова, и снова. И с кожей у меня творится неизвестно что от чрезмерного усердия, с каким я взялся уничтожать запасы «мини-бара» — чтобы покончить с ними до отъезда в Сиэтл. Вот с Глобофермой вопросов нет: я твердо знаю, что не расстанусь с ней. Она уже уложена в коробку и спокойно дожидается того часа, когда для нас начнется новая жизнь в моем новом доме. Предположительно это будет квартира на верхнем этаже в доме, принадлежащем тетке Гармоника. Дом деревянный, в старомодном стиле, и стоит на тихой улочке, так что за окнами у меня будет дождь, и листва, и птицы, и я буду пить кофе, вдыхать нежный утренний воздух и смотреть на облака. Новая жизнь.

Помимо упаковки, я в эти дни занимаюсь еще тем, что изучаю объявления в разделе «Продается» в сиэтлском «Почтовом осведомителе», в частности рубрику «автомобили», поскольку в планах у меня приобрести «Комфортмобиль-2: Ликвидатор», который был бы укомплектован плейером для компакт-дисков, автомобильным телефоном, мини-холодильником и подставками под кофейные чашки. Солидное место в «Бектоле» позволит мне без труда взять кредит на покупку машины. Что значит штатная должность!

— Тайлер, телефон! — кричит Джасмин снизу.

— Я возьму у Дейзи. — Мой собственный беспроводный аппарат экспроприировали для своих нужд бабушка с дедушкой. Мне еще предстоит извлекать его из Беттиного чрева завтра, когда они вернутся из пропагандистского тура по городам Паско и Бентон, которые они пытаются опутать сетью по распространению «Китти-крема»®.

— Алло?

— Тайлер Джонсон? Это Рэй — из «Ковбойского бара».

Рэй из «Ковбойского бара»?

— Да?…

— Ну да. Мы с тобой вместе работали на заправке «Шеврон». Помнишь?

— Точно. Рэй! Я тогда еще в школе учился. Привет! Ну как ты? — (Чего это Рэй надумал мне звонить?) — Случилось что?

— Вообще-то жизнь у меня полная засада, если тебе интересно, Тай. Но я чего тебе звоню: по-моему, твоя девчонка обронила у нас в баре какую-то побрякушку. Во всяком случае, так говорит Ронни. Знаешь такого? Дэна приятель.

— Знаю такого.

— Ты бы, может, забрал ее, а то Лилиан своим длинным клювом ее быстро сцапает и утащит к себе в гнездо. Она насчет этого шустрая. Побрякушка-то знаешь какая? Вроде заколки. Она в кассовом ящике, под счетами.

— Понял. Спасибо, Рэй. — Пауза. — Через полчасика буду.

— Ну, давай.

Надо же, нашлась пропажа. Ладно, поступлю как добрый самаритянин, заберу для Стефани ее брошку.

— Я в «Ковбойский бар», — на ходу бросаю я Джасмии, которая хлопочет внизу в кухне.

— Ты? В «Ковбойский бар»?

— Нашлась брошка Стефани.

— А, это!…

— Да, это. Заодно проветрюсь. Надо немного отвлечься от сборов. Ты меня дождешься?

— Нет, хочу лечь пораньше. С утра у нас завтрак в женской группе. Марк с головой ушел в мультики. Дейзи с Мюрреем уехали на весь уик-энд. Так что мы, считай, с тобой вдвоем.

— Если хочешь, можем вместе посмотреть по кабельному обзор мод.

— Я пас. И так с ног валюсь. Машину возьмешь?

Я чмокаю ее в щеку и снимаю с крючка ключи.

— Тогда до завтра.

— Удачно тебе проветриться в «Ковбойском баре».

— Как получится.

64

Когда я появляюсь в «Ковбойском баре», Ронни, Дэнов «деловой приятель» по достопамятной эпохе сделок с недвижимостью, поначалу прикидывается, что не может вспомнить, кто я. Потом, так и быть, вспоминает с превеликим трудом, и то благодаря старине Дэну.

— Ну, точно, видел я тебя. Это ж ты лопал гамбургер в новеньком «ягуаре», и Дэн потом всю жизнь не мог тебе этого простить, потому что с того дня машина у него уже никогда не пахла как новая.

— Верно, это я и был.

— Дэн мужик что надо.

— Да уж.

Лилиан, администраторша, у которой хранится ключ от кассового ящика, где спрятана брошка Стефани, удалилась на перерыв, и мне хочешь не хочешь приходится ждать, пока она снова появится.

— Ударь меня.

Ронни пристает, чтобы я ударил его прямо в «сердце» из кевлара, прикрытое жилетом из пуленепробиваемого материала. Мы стоим у стойки в «Ковбойском баре», на шоссе Три Шестерки, считай уже за городом, за Луковой балкой. Над головой у нас на большом экране прокручиваются нелегальные, контрабандные пленки — кинохроника последней войны: из развороченных «шевроле» свешиваются наружу, как бесформенные куски сырого теста, обугленные черные тела; на веревках, натянутых между рухнувшими истребителями, облепленными политическими лозунгами, сушится белье; в спальных номерах разоренных «Хилтонов» болтаются подвешенные за ноги обезглавленные трупы, разукрашенные краской из баллончика.

Я бью Ронни в худосочную грудь — не так чтобы сильно, я же знаю, что на нем бронежилет. И все равно от удара бейсбольная кепочка слетает у него с головы.

— Что я говорил! Ничего не почувствовал, хоть бы хны. Нет, ты глянь, какие материалы, — Ронни извлекает из алюминиевого кейса и демонстрирует мне образцы чудо-материалов от производителей амуниции, которую он подрядился рекламировать. — Вот это все, все там есть: номекс, ПЛЗТ, тайролит. термопластик, поликарбонаты. — Он благоговейно, как если бы в руках у него были чистой воды бриллианты, протягивает мне квадратики из материалов, которых до недавних пор не существовало на свете, — конкретное воплощение уникальной роли человека.