Планета семи масок - [2]

Но… не наступил. Шестидесятые годы ожидаемого всплеска популярности фантастики во Франции не принесли. То есть она по-прежнему триумфально шествовала по рынку, однако — не своя, а заокеанская. Издателей и редакторов, неохотно предоставлявших площади под местных авторов, можно понять: с точки зрения массового читателя уровень американской продукции был выше, на нее имело смысл делать ставку.

Ситуация резко изменилась десятилетие спустя. Началось бурное возрождение национальной фантастики, что позволило авторитетному австрийскому критику Ф.Роттенштайнеру отдать ей второе место в Европе (после СССР — ну, и Англии, которую общий язык давно и прочно связал с американским книжным рынком), и даже известный американский издатель Д.Уоллхейм считал ее «самой процветающей» на континенте. С этим же десятилетием связан и тот самый расцвет «фантастоведения» во Франции, о котором было сказано выше.

Но, вслед за заметным пиком, — снова ровное «плато» на протяжении всех 80-х. Книги издаются, премии присуждаются, а вот мощной национальной школы (каковой, например, является — увы, являлась — яри всех ее идеологических и формальных рогатках фантастика советская) во Франции, на мой взгляд, так и не появилось.

Последнее, конечно, не означает, что, стало быть, «и говорить далее не о чем».

* * *

Парадоксально, но наиболее значительные — и известные во всем мире — произведения французской научной фантастики созданы писателями, которых трудно назвать «фантастами». Это Робер Мерль и Пьер Буль.

В общем, эпизодические набеги на территорию Страны Фантазии «пришлых» прозаиков-реалистов — не в новинку читателям этой литературы. Но каждый такой рейд вызывает у критиков два основных вопроса. Что же за научную фантастику пишут признанные романисты, что они под ней понимают? И насколько она мимолетна — эта кажущаяся многим противоестественной, даже извращенной «связь» мастеров слова с жанром, который еще в начале 50-х годов прочили во Франции на смену бульварному «полицейскому роману»? Что это — шутки мэтров, отдохновение после трудов праведных, озорство?

Второй вопрос отпадает сразу же, если вспомнить, сколько книг в «низком» жанре создали упомянутые авторы. Три (а если считать своеобразной фантастикой притчу «Мадрапур», то и асе четыре) у Мерля, пять у Буля — кажется, ни о каком флирте тут речь не идет, роман закрутился всерьез и надолго… А вот ответом на первый вопрос может стать определение, впервые данное автором романа «Разумное животное» своему детищу: «политико-фантастический роман». Действительно, политикой французская фантастика пронизана, как никакая другая, — к это слово еще не раз встретится в нашей «обзорной экскурсии».

Не буду подробно останавливаться на содержании произведений, уже выходивших на русском языке. Остросюжетный фантастический «триллер» Меряя «Разумное животное» (1967), его же апокалиптическое видение мира, пережившего ядерную войну — монументальный рома» «Мальвиль» (1972), беспощадная сатира Буля «Планета обезьян» (1962), — все эти книги уже достаточно обсуждались. Но стоит, вероятно, рассказать о других книгах мастеров французской прозы, пока не дошедших до российского читателя (по причинам, которые станут ясными из дальнейшего).

Фантастической сатире Робера Мерля «Охраняемые мужчины» (1974) не повезло вовсе не из-за политических резонов. Испугал отечественных цензоров… ну, конечно же, секс! (Что за «зверь» может быть страшнее в тоталитарном обществе?) Между тем, собственно «секс» (в смысле клубнички) в романе практически отсутствует, а речь идет, как ни странно, все о той же политике. Мерль пророчески продолжает в недалекое будущее ситуацию, которая, на мой взгляд, не всеми замечена и сегодня, хотя сегодня уже отчетливо видны на горизонте картинки еще одной антиутопии, сравнимой с замятинской или оруэлловской, но «подкрадывающейся» более, что ли, незаметно. Французский писатель рассказывает о мире, в котором «сексуальная революция» свернула с проторенной колеи (а может быть, это и должно стать ее логическим завершением?): к власти пришли воинствующие феминистки — и им есть за что мстить угнетателям-мужчинам!.. Для нас роман пока остается «фантастическим», но вот как он читается сегодня в Америке, ума не приложу — как актуальный политический комментарий на злобу дня? Как бесплодные сетования — когда «поезд ушел»?..

Ранним фантастическим произведениям Пьера Буля изначально опустила шлагбаум перед нашими издателями треклятая политика.

О Буле-фантасте заговорили уже после выхода его сборника рассказов «Абсурдные истории» (1957). Спустя год писатель публикует небольшую повесть «Е = МС», один из ранних примеров «альтернативной истории» в мировой фантастике, где любовь будущего автора «Планеты обезьян» к парадоксальному доказательству «от абсурда» проявилась в полной мере. Буль задает исходную ситуацию следующим образом: группа ученых — ядерщиков в середине сороковых годов отказывается от участия в создании бомбы и ставит перед собой цель противоположную

— превращение энергии в материю. Однако знаменитое уравнение Эйнштейна, вынесенное в заголовок, жестоко и действует «в обе стороны»