Планета Грааль - [28]

Улица, по которой они шли, была главной в городе. Кей называла ее "Невский". Здесь, по ее словам, было средоточие питерской уличной жизни. Конечно, по сравнению с Лиандри Сити Петербург выглядел провинцией, но Ариссу почему-то здесь нравилось.

Они бродили по выставке картин под открытым небом, бросали монетки уличным музыкантам, Кей покупала какие-то украшения из дерева и кожи у торговца возле входа в метро. А до этого они сидели на каменных ступенях, спускающихся к широкой реке, рассекавшей город на две части, и над ними возвышалась фигура какого-то фантастического существа с телом животного и человеческим лицом. Кей рассказывала старинную легенду об этом существе, жившем среди жарких песков юга и задававшем загадки путникам, проходившим мимо…

Но сильнее всего Ариссу запомнился другой памятник — человек на коне, словно взлетающий ввысь со скалы. Кей говорила, что это древний русский царь, основатель города. Арисс зафиксировал в памяти непривычно звучащее имя и несколько дат в терранском летоисчислении. Но летящий всадник был, по словам Кей, не просто памятником древнему царю, а символом города. Как Флагоносец в Лиандри Сити.

Теперь они стояли на мосту. Над их головами бронзовый юноша с обнаженным торсом сдерживал вздыбившегося коня. Кей глянула на часы:

— Вячеслав Дмитриевич ждет нас только через два часа. Можно бы еще побродить, но меня отваливаются ноги.

— Ну а кто тебя просил надевать туфли на высоком каблуке? — шутливо проворчал Арисс. Кей немедленно парировала:

— Не надевать же мне с этим костюмом армейские ботинки.

— Ну пойдем где-нибудь посидим. Только я здесь ничего не знаю.

— Пойдем в "Сайгон"! — предложила Кей. — Это рядом.

— А что это за заведение?

— Кофе-бар, очень известный. Как "Фантом" в Лиандри Сити. Только в отличие от "Фантома", туда пускают всех.

Они прошли еще немного по Невскому, перешли какую-то улицу, пересекавшую проспект. Кей, висевшая на руке Арисса, махнула прямо перед собой:

— Нам туда.

Арисс толкнул тяжелую стеклянную дверь, открывавшуюся по старинке, и они окунулись в таинственный полумрак, пропитанный кофейным ароматом. Здесь все было в стиле ретро — Арисс сказал бы, глубокого ретро. Никаких электронных меню и холодисплеев. Все подчеркнуто просто, без модерновых прибамбасов — стойка бара из темного дерева, круглые столики с высокими сиденьями, горящие свечи в подсвечниках из цветного стекла.

Народу внутри было порядочно. Кей потянула Арисса за руку:

— Вон там свободные места. Пойдем, пока не заняли.

Пробравшись между занятыми столиками, они устроились на высоких стульях за стойкой. На новоприбывшую пару посматривали — главным образом из-за Арисса. Впрочем, отдельные представители здешней публики выглядили не менее экзотично, чем Скаарж-гибрид с Горганы.

— Два маленьких двойных, — заказала Кей по-русски как заправская петербурженка. Бармен поставил перед Кей и Ариссом две чашечки. Арисс попробовал. "Маленький двойной" оказался самым обычным кофе, крепким, хорошего качества.

— Расскажи, чем славно это заведение, — попросил он. Кей отпила кофе:

— "Сайгон" — это еще один символ Питера. У него долгая история. Сначала здесь была кофейня, где варили хороший кофе. Так получилось, что здесь собирались те, кто был в раздоре с властями — художники, писатели, музыканты, отстаивающие свое право говорить то, что думают, а не то, что от них хотели слышать. Наркодельцы, правда, тоже заглядывали сюда… Потом в здании располагались по очереди магазин, шикарный отель, русский офис Майкрософт. А потом здание было отвоевано общественностью. Попытались воссоздать прежнюю атмосферу неформальности и свободы. Теперь здесь тусуются питерские музыканты непопсового направления. О, вот, кстати, кое-кто из них!

На сцену вывалили двое обросших и патлатых парней и рыжеволосая девушка с прической, напоминавшей скааржские брэйды, заплетенные на скорую руку пьяным Скааржем. Ее лицо, подвижное, живое, невольно притягивало взгляд. Темные глаза под тонкими, почти незаметными бровями словно излучали внутренний свет. Похожий на тот, что Арисс видел в глазах Кей…

Посетители приветствовали музыкантов — видимо, здесь их знали. Кей тоже помахала рукой солистке. Зазвучали синтар и ударник, и девушка запела сильным высоким голосом: Они танцуют весь день,

Харе-харе,

Они увидели свет,

Харе-харе,

Течет большая река,

Харе-харе,

А мне семнадцать лет.

Была бы под ногами земля,

Харе-харе,

Была бы под ногами земля,

Харе-харе,

Была бы под ногами земля

Харе-харе,

Да то, что забыть нельзя.

А все печали зачем,

Харе-харе,

А все печали зачем,

Харе-харе,

Была бы большая река

Харе-харе,

Да было б куда лететь. Посетители бурно выражали восторг криками и апплодисментами. Солистка тем временем заметила Кей.

— Кэрол! — заорала она и сбежала со сцены. Проделав зигзагообразный путь между столиками, певица заключила Кей в объятия: — Здорово! Слушай, про тебя что только не рассказывали! Будто бы ты судилась с самим Президентом, а потом уехала на Турнир! Это что, правда?

— Я судилась не с Президентом, а с "Плутоником", — уточнила Кей. — А про Турнир — правда. — Она представила Арисса, сидевшего в тени: — Вот капитан моей команды и мой будущий муж.