Планета, где все можно - [8]

— ЭТО! — сказал он, как бы думая вслух. — Нет, ну надо же — ЭТО. Сидит себе человек, программу интересную смотрит, вечер на Территории, устал — а ему говорят «ЭТО»! Человек сидит себе и смотрит интересную программу. И никого не трогает. И вообще-то думает отдохнуть и поспать. А в это время, его самый родной человек, вместо того, чтобы…

В этот момент самый его родной человек выключил телевизор с программой примерно годовой давности и заорал:

— Я, конечно, дура и я, конечно, не понимаю! Он куда-то намылился, а дуре можно и не говорить ничего! Весь поселок шу-шу-шу, и на меня с жалостью смотрит…

— С жалостью, — наливаясь гневом, повторил Тим. — Это интересно. Скажи мне, Мария, кто конкретно смотрит на тебя с жалостью?

Мария не очень любила, когда Тим наливается гневом, поэтому немножко сдала назад.

— Ну, может, не с жалостью, может, просто осторожничают, но все равно смотрят.

Тим встал.

— Мария, — произнес он, — прекрати свои претензии и выслушай меня внимательно. Я сейчас уйду, потому что мне надо. Мы с тобой иногда не очень мирно живем, но я хотел, чтобы ты знала, Мария: никакая женщина здесь не замешана. Знай, Мария, мы, Камерреры, своим женам первые пять лет никогда не изменяем. А то, что потом, зависит от них — такова наша человеческая природа Камерреров. Так мы приучены. И если кто-нибудь что-нибудь где-нибудь когда-нибудь (в течение пяти лет) тебе скажет, что, мол, Тим, Мария, от тебя гуляет, ты можешь спокойно расцарапать его мерзкую рожу.

— Не беспокойся, — ответила ему Мария, ничуть не сбавив обвиняющего тона в нотках своего голоса. — Уже. Разодрала так, что два дня рожу свою поганую наращивать будет. И все из-за тебя, бабник поганый!

На что Тим понимающе пожал бровями и начал собираться к ночному путешествию на Ла Гланду.

Посмотрев на то, как собирается Тим, и попрожигав его вот уж поистине прожигающим взглядом, Мария сказала:

— Это что-то серьезное. Я с тобой. И только попробуй.

Тим попробовал. Потом пожал на это плечами и на улице повторил попытку:

— Тебе говорено дома сидеть?

Мария со злостью промолчала.

Тим остановился и стал прикидывать, как бы все-таки от нее отвязаться. Не то чтобы он не понимал, что от Марии, если уж у нее вступило, отвязаться невозможно. Он прекрасно все понимал, не первый (хоть и не пятый) год вместе. Но Тиму очень не хотелось тратить время на споры с человеком, с которым очень трудно спорить. Он совсем не хотел ввязываться в серьезную драку, когда такое дело. Он поэтому возмутился и сказал:

— Мария!

— Ха! — ответила жвна.

Он еще сильнее сказал:

— Мари-ия!

И после того, как Мария на него посмотрела, Тим неожиданно подумал, да пусть ее, потому что ее это тоже касается. Если не получится. Ему только очень не хотелось сдаваться перед женщиной. Пусть даже это Мария. Он поэтому сделал вид, что навязывает ей ее же решение.

— Иди за мной, — приказал он.

И опять Мария ответила:

— Ха!

И выплюнула напоследок:

— Бабник!

Тим задумчиво оглядел жену.

— Мария, — убеждающим голосом начал он. — Я даже совсем никакого внимания не буду обращать на твой несправедливый упрек. Он глуп. Мне очень не хочется, Мария, чтобы люди тыкали в меня пальцем и говорили: «Вот идет человек, жена которого глупа и несправедлива». Мне придется заставлять их молчать, но у меня время никакого нету на это. Я вынужден взять тебя с собой, Мария, чтобы люди не видели, как ты глупа. А теперь иди за мной и постарайся мне не мешать.

После этих слов Тим благостно улыбнулся своей самой внутренней улыбкой, увидев, как яростно перекосилось у Марии лицо.

Мария, как хорошо известно в Поселке, очень не любит, когда ей приказывают. Еще меньше она любит, когда ей приказывает ее муж Тим. Но ей совсем не хотелось оставаться дома только потому, что Тим приказал ей за собой следовать. Мария оказалась разрываема между желанием идти и не уходить. Вот почему так яростно перекосилось у Марии лицо.

— Ты думаешь, я не понимаю, — спустя погодя сказала она Тиму. — Ты думаешь, я полная дура и совсем понять не могу, что ты это нарочно мне так приказал. Он мне, видите ли, приказал. Он мне, видите ли, велел. Рабыню бессловессную из меня строит. Нет уж, бабник, не надейся. Куда ты, туда и я.

— Я именно это тебе и сказал делать, Мария. — несколько разочарованно ответил ей Тим. — Я очень рад, что ты не хочешь со мной спорить. Иди за мной, а то я начинаю опаздывать.

— Ха! — презрительно сказала Мария и быстрым шагом последовала за своим мужем. Она опасалась подвоха и решила сделать все, чтобы по пути муж от нее не убежал, как уже бывало.

Но Тим убегать не собирался. Решив свои семейные взаимоотношения, он пошел дальше, на стерву никакого внимания больше не обращая.

Скоро они пришли к дому, где их ждали Проспер Маурисович, Боб Исакович и Аскольд Мораторья, плюгавенький мужичишко с огромным носом, который к компании Тима прибился по своей собственной инициативе, как только услышал о его желании немножко подразграбить Ла Гланду.

— Тебе же сказано, отвали! — заявил Тим Мораторье, как только его увидел. — Нечего тебе делать на Ла Гланде, еще напортачишь чего-нибудь.

— На какой это Ла Гланде? — грозно спросила Мария, единственная из всего Поселка не знающая о планах Тима. — Ты что, вправду собрался на Ла Гланду? Что ты там забыл на Ла Гланде, спрашиваю я тебя?