План побега - [54]
Тот отозвался с грустью:
- Этот праздник - последний.
Три слова, произнесенные Нептуном, прозвучали откровением: наступил конец света. Когда вороной конь, закусивший удила, задел его на всем скаку, Альварес с криком проснулся.
Он открыл глаза, уткнулся взглядом в темную массу, блестящую, словно запаренная лошадь, но еще больших размеров, и невольно отпрянул. Вгляделся пристальней: рыба. Рассеянно помотал головой, подавил, как мог, страх и отвращение, шутливо заметил про себя: "Этого только не хватало". Чудовищная туша билась в предсмертных судорогах.
Альварес пробудился к бреду наяву: от скал до самого моря бухта была полна огромных рыб, дохлых или задыхающихся. От них исходил гнилостный, илистый запах. Оставалось одно: бежать как можно скорее. Он встал; петляя между чудищами, нашел тропинку, по которой незадолго до этого спустился к морю, и стал карабкаться вверх. Среди смятения и ужаса возникла ясная мысль: "Эти рыбы больше всего похожи на китов".
Уже сверху, с высокой скалы, он увидел, что на всех пляжах - кое-где на целые километры, до самой кромки моря - простирались раздутые тела китов, огромных рыб, маленьких рыбешек, и все это множилось и длилось до бесконечности.
Он глянул в противоположную от моря сторону. В небе было темно от птиц. Его отуманенный мозг на какой-то миг принял их за тех же чаек, что суетились на пляже, но непонятно как почерневших. Но то были вороны, привлеченные гекатомбой на морском берегу.
Прибавив шагу, он пустился в обратный путь, им овладела нелепая уверенность в том, что конец света встретить в гостинице куда безопаснее, чем под открытым небом. Перед лицом опасности захотелось вернуться домой: известно, что путник не задумываясь называет домом любой гостиничный номер, подобно тому как сирота в любом мужчине видит отца. У самого бунгало Альварес расслышал церковную музыку, и это напомнило ему, как однажды вечером, много лет тому назад, он вышел к деревеньке в горах Кордовы, и там, в полуразрушенной часовне, ясно очерченной лучами луны, пел литургию детский хор. Таким же далеким, как это воспоминание, показался ему вчерашний день, когда он еще не ведал, что неминуемо приближается конец всему.
Преклонив колени в столовой, женщина молилась у радиоприемника, из которого доносился "Реквием" Моцарта. "Этого еще недоставало, - подумал Альварес. - И без того страшно. Ах, нет, - поправил он себя, - недоставало вот кого". Из телефонной будки вышла Бланчета, на цыпочках прошла в столовую, встала на колени. Хильда откинула челку со лба и бросила на Альвареса многозначительный взгляд.
Когда месса закончилась, хозяйка встала и принялась распоряжаться:
- Хильда, накрывай на стол. Жизнь, девочка, продолжается.
Альварес хмыкнул.
- Корабль тонет, но капитан не уходит с мостика, - заметил старый Линч.
- Если позволите, сеньор Альварес, я вас введу в курс дела, - начал Камполонго. - Правительство сорвало с себя маску. По радио все сообщают открытым текстом, то и дело передают церковные службы и отеческие наставления, совершенно неуместные.
- Почему неуместные? - возразил Линч. - Не следует терять головы: вот увидите, дело пойдет на лад.
Альварес, который не хотел спорить с ним при Камполонго, шепнул старику на ухо:
- На лад? Это звучит горьким сарказмом, друг мой. Подозреваю, что вся машина вскоре разладится окончательно.
- И не сомневайтесь, - ответил Линч.
- Кажется, будто море гниет, - заявила Бланкита. - Такая уйма тухлой воды - это, должно быть, очень вредно. Не поверите, но мне от тухлой воды ужасно худо.
- Гадость, - поморщилась де Бианки Вионнет.
- Это повсеместное явление, - уточнил Мартин.- Разве вы не слышали сообщения из Ниццы? На всем европейском побережье...
Камполонго болезненно скривился:
- Оставьте в покое Ниццу и европейское побережье. Оглядка на другие страны - трагедия аргентинца. Хватит! У нас, сеньор Мартин, полно своих бед, и достаточно близко - в Некочеа, в Мар-дель-Сур, в Мирамар, в Мар-дель-Плата: великий страшный исход начался и у нас...
- Просто ужас. У меня сердце разрывается - подтвердила Бланкита. Бедняки собирают пожитки и толпами уходят неведомо куда. Видите: я не могу сдержать слез.
- Тщеславная, но мягкосердечна, - холодно заметил старик.
- Хорошо бы эти толпы, идущие неведомо куда, не забрели в наши края, вздохнула де Бианки Вионнет, разводя руками.
- Обычно, - заверил Мартин, - они уходят в глубь страны. В этом Ницца и наши прибрежные селения сходятся.
- Далась вам эта Ницца, - поморщился Камполонго.
Мартин погрозил:
- Будете занудой - останетесь у меня без конца света.
- Этот юный задира прозревает истину, друг мой Альварес, - подчеркнул Линч. - Присутствовать при подобном зрелище - редкая удача, и особенно для таких людей, как мы с вами.
Альварес снова невольно хмыкнул.
- Я хочу одного - остаться здесь, - откровенно заявила де Бианки Вионнет. - Если и мы цыганским табором выйдем на улицу, я просто умру.
- Для чего? - спросила хозяйка. - Куда бы мы ни пошли, землетрясение настигнет нас все равно.
- Не задохнуться бы от воздуха с моря, - вставил старик.
Сеньора де Бианки Вионнет возразила:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аргентинский прозаик Адольфо Биой Касарес (р. 1914—1999) – один из крупнейший латиноамериканских писателей XX века. Наряду с Борхесом, Маркесом и Кортасаром он уже причислен к классикам мировой литературы.
«Дневник войны со свиньями» (1969) стал одной из последних книг знаменитого аргентинского писателя, друга и соавтора X. Л. Борхеса – Адольфо Биоя Касареса (1914 – 1999).Этот роман, своего рода «Осень патриарха» по-аргентински, повествует (как, впрочем, почти все книги Касареса) о Буэнос-Айресе, но только это уже особенный Буэнос-Айрес: на сей раз, не энигматическая вселенная и не обитель дивных грез, а причудливый и пугающий лабиринт кошмаров, попадая куда, рискуешь всем – особенно если тебе уже за 30 лет.
Известные по отдельности как вполне «серьезные» писатели, два великих аргентинца в совместном творчестве отдали щедрую дань юмористическому и пародийному началу. В книгу вошли основные произведения, созданные X.Л.Борхесом и А.Биой Касаресом в соавторстве: рассказы из сборника «Две памятные фантазии» (1946), повесть «Образцовое убийство» (1946) рассказ.
Составленная X.Л.Борхесом и А.Биой Касаресом «Книга Небес и Ада» представляет собой самый необычный взгляд на древнейшую из «вечных проблем». Привычные истины уживаются в ней с парадоксальными определениями, составители включают себя в антологию, создают апокрифических авторов, приписывают реальным авторам несуществующие тексты… Удовольствие же, получаемое от чтения «Книги Небес и Ада», – это удовольствие от превосходного литературного произведения.
В рубрике «Документальная проза» — Адольфо Бьой Касарес (1914–1999) «Борхес» (Из дневников) в переводе с испанского Александра Казачкова. Сентенция на сентенции — о Шекспире, Сервантесе, Данте, Бродском и Евтушенко и т. п. Некоторые высказывания классика просятся в личный цитатник: «Важно, не чтобы читатель верил прочитанному, а чтобы он чувствовал, что писатель верит написанному». Или: «По словам Борхеса, его отец говорил, что одно слово в Евангелиях в пользу животных избавило бы их от тысяч лет грубого обращения.
Роман повествует о жизни семьи юноши Николаса Никльби, которая, после потери отца семейства, была вынуждена просить помощи у бесчестного и коварного дяди Ральфа. Последний разбивает семью, отослав Николаса учительствовать в отдаленную сельскую школу-приют для мальчиков, а его сестру Кейт собирается по собственному почину выдать замуж. Возмущенный жестокими порядками и обращением с воспитанниками в школе, юноша сбегает оттуда в компании мальчика-беспризорника. Так начинается противостояние между отважным Николасом и его жестоким дядей Ральфом.
«Посмертные записки Пиквикского клуба» — первый роман английского писателя Чарльза Диккенса, впервые выпущенный издательством «Чепмен и Холл» в 1836 — 1837 годах. Вместо того чтобы по предложению издателя Уильяма Холла писать сопроводительный текст к серии картинок художника-иллюстратора Роберта Сеймура, Диккенс создал роман о клубе путешествующих по Англии и наблюдающих «человеческую природу». Такой замысел позволил писателю изобразить в своем произведении нравы старой Англии и многообразие (темпераментов) в традиции Бена Джонсона. Образ мистера Пиквика, обаятельного нелепого чудака, давно приобрел литературное бессмертие наравне с Дон Кихотом, Тартюфом и Хлестаковым.
Один из трех самых знаменитых (наряду с воспоминаниями госпожи де Сталь и герцогини Абрантес) женских мемуаров о Наполеоне принадлежит перу фрейлины императрицы Жозефины. Мемуары госпожи Ремюза вышли в свет в конце семидесятых годов XIX века. Они сразу возбудили сильный интерес и выдержали целый ряд изданий. Этот интерес объясняется как незаурядным талантом автора, так и эпохой, которая изображается в мемуарах. Госпожа Ремюза была придворной дамой при дворе Жозефины, и мемуары посвящены периоду с 1802-го до 1808 года, т. е.
«Замок Альберта, или Движущийся скелет» — одно из самых популярных в свое время произведений английской готики, насыщенное мрачными замками, монастырями, роковыми страстями, убийствами и даже нотками черного юмора. Русский перевод «Замка Альберта» переиздается нами впервые за два с лишним века.
«Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» — книга Евдокима Тыртова, в которой собраны воспоминания современников русского императора о некоторых эпизодах его жизни. Автор указывает, что использовал сочинения иностранных и русских писателей, в которых был изображен Павел Первый, с тем, чтобы собрать воедино все исторические свидетельства об этом великом человеке. В начале книги Тыртов прославляет монархию как единственно верный способ государственного устройства. Далее идет краткий портрет русского самодержца.
Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1904 г.