План Диссертанта - [61]

— А вы, товарищ, наверно, скалолаз из группы Обручева? — спросила миловидная девушка, словно бы прототип «Девушки с веслом».

— Почему скалолаз? — бывают вопросы, которые предугадать невозможно.

— Ну, предплечья у вас характерные, — серьезно объяснила девушка. — И мышцы голеностопа — тоже. А бедренные и тазовые не так выражены. Словом, скалолаз.

— Кто бы мог подумать! — удивился Тойво. Вот, оказывается, какие у него были тренировки несколько лет кряду — горняцкие. — Это, конечно, забавно, но я здесь работаю, а документа у меня нет никакого.

— А, — обрадовалась девушка. — Тогда вам к паспортистке. Это за углом. Там табличка. Не заблудитесь.

Паспортисткой оказалась маленькая круглая женщина неопределенного возраста, которая, не особо вслушиваясь в объяснения очередного посетителя, предложила заполнить форму- несгибайку.

— В течении месяца паспорт будет готов, — сказала она. — Только адрес свой укажите.

— Какой адрес? — спросил Тойво, несколько обескураженный вполне человеческим решением с его паспортом.

— Ну, где вы живете?

— А где я живу? — он испугался, что не может никак вспомнить адрес гостиницы. Вероятно, этого он никогда и не знал, потому что не поинтересовался, когда выходил.

— Вы в Коминтерне работаете?

— Ну, да.

— В гостинице «Люкс» живете?

— Точно, — вспомнил Тойво. — «Люкс».

— Тогда это Тверская, дом 10.

Паспортистка предложила зайти через пару недель. Вопрос может решиться раньше.

Далее в профкоме он получил бесплатные талоны на питание в столовой и план мероприятий по профсоюзной линии. Антикайнен обошел еще несколько кабинетов, поставил свою подпись под несколькими бланками и пришел к мысли: шабаш на первый день.

По указанному Куусиненом адресу никакие грузины не проживали. Это Тойво понял с первого взгляда, когда открывшая дверь по звонку девушка проводила его к хозяину квартиры.

Маленький щупленький светловолосый совсем молодой парень говорил без всякого акцента и даже намека на акцент. Тойво не был специалистом по русскому языку, но грузинские нотки уловил бы сразу — ведь так разговаривал сам «отец всех советских народов».

— Вы по какому делу? — спросил парень, предложив присесть.

— Да, я наверно, не туда попал, — признался Антикайнен. — Мой друг Отто Куусинен отправил меня, порекомендовав обратиться к Резо. Извините.

Зачем он извинился — не понимал, вероятно, просил прощение за беспокойство.

— Ах, вот оно как! — парень улыбнулся. — Если вы Тойво, то Резо — это я.

В тот день Антикайнен сделал свой первый заказ. И даже получил на руки его часть: строительный бур и шесть метров прочной веревки. Про себя усмехнулся — словно для высотника, или скалолаза, как его назвала «девушка с веслом».

Резо не вел никаких записей, не требовал никакой оплаты, сославшись на «возможности» и «месячное жалованье от финских товарищей». Кем он был по жизни, откуда у него были такие способности — Тойво так никогда и не узнал.

Жизнь в столице более-менее упорядочилась. Он ходил на работу, где занимался переводами на финский язык — в основном тексты на радио. Также составлял аналитику по уровню жизни и восприятию рабочим классом Финляндии идеи мировой революции. Работа была не пыльной, поэтому свободного времени хватало на то, чтобы оглядеться по сторонам. И взгляды эти совсем не радовали.

Иван Иванович не объявлялся, но Тойво чувствовал, что он где-то рядом. Такие люди на такой службе обид не прощают.

Также, когда у Рут фон Майенбург находилось время и желание общаться, она наведывалась к Антикайнену и, порой, рассказывала занимательные вещи. Например, упомянула о майоре ГПУ Хрякине, который очень недолюбливает «всякую чухну», считает их предателями и ненадежными людьми. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы сопоставить этого Хрякина с Иван Ивановичем. Да и слова Рут можно было воспринимать, как предупреждение.

С Куусиненом они изредка созванивались, но серьезных разговоров не выходило. Зато Резо, как волшебник, находил все, чтобы его ни просил Антикайнен. Даже пачку патронов 45 калибра раздобыл, все-таки не удержавшись от интереса: куда же такие пули тот собирается пихать, ведь американские кольты здесь никогда не были в ходу? Впрочем, вопрос был, скорее, риторическим.

Однажды погожим вечером начала лета Рут пришла к Тойво несколько опечаленная. К тому времени он уже получил свой Советский паспорт, так что был гражданином на полных правах.

— За тобой придут, Ур-хо, — сказала она.

— Я знаю, — ответил Тойво, и это была правда. — Когда?

— Скоро, Ур-хо, уже скоро, — ответила Рут, и в краешках ее глаз заблестели слезы.

Через некоторое время, прощаясь, она не могла избавиться от чувства, что видит Антикайнена последний раз. У женщин бывает не только женский кретинизм, но и обостренное женское чутье.

Рут фон Майенбург не была бессердечной и пустой женщиной, пользующейся чужими, в основном — мужскими — слабостями. У нее был великолепный дар располагать к себе людей, и она им пользовалась. Для нее не были важны деньги, для нее было важно внимание. А исходя из этого внимания она получала информацию, которой вольна была распоряжаться по своему усмотрению. И это уже, в свою очередь, приносило немалый доход.