Пламя войны - [6]

Подумал, глянул на ворота, ещё раз врезал. Вол фыркнул, но роптать снова не стал, идёт себе спокойно, глазами только вращает злобными своими красными, да голову ниже наклонил.

На стенах забегали люди, стали раздаваться какие-то приказы. Вскоре всё стихло. Спустя мгновение чуткий слух короля уловил недоумённые выкрики защитников города, а затем и их неуверенный смех, видимо, со страху истерика началась — у женщин так бывает.

Или же, он добился своего, и смех вызван более прозаическими причинами.

Логан с трудом сдержал гордую улыбку. Не малых усилий стоило заставить себя сердито хмуриться — он не ошибся, его затея увенчается полным успехом. Потом они всё поймут, конечно же, но будет уже слишком поздно. А сейчас нужно закончить начатое.

Вол замер у рва. Там, где в земле отпечатался глубокий след от подъёмного моста.

Король поднял голову, выпрямил спину и бросил взгляд на стену. За каменными зубцами, виднеются люди. Блестят там, на солнце доспехи — преимущественно кольчуги и заклёпки на кожаных нагрудниках. Доспехов более серьёзных он заметить не смог. Судя по всему, рыцари подняться на стену не изволили.

— Я Логан, король Славного города Тара! — Громко произнёс он, обращаясь к воинам на стене.

— И чё? — Проворчали сверху, довольно таки наглым басом.

— Салир принадлежит мне. — Пояснил ариец, игнорируя наглость местного воина. Повисла минута молчания. Кто-то беспокойно стал смотреть на армию, растянувшуюся в линию далеко за его спиной. Наконец, кто-то из защитников скептически хмыкнул и сказал.

— Иди ты отсюдава, голытьба. Пока господари рыцари из Сабы нам на помощь не пришли. Перебьют ваших всех как кошков слепошарых.

— Я обращаюсь к вам с предложением селяне. — Важно и весьма надменно сказал ариец.

— И чего ж ты там предлагаешь голытьба? — Сказал тот же голос.

— Если никто из воинов Салира не сбежит из города, если каждый из вас, будет сражаться до последней капли крови, если битва будет достойна арийского меча — мы не тронем всех тех жителей Салира, что смогут укрыться во внутреннем замке. После падения города, их дома будут разграблены, но все выжившие жители получат печать Свободных, и после, их никто не тронет.

Снова минута тишины, а потом кто-то беспокойно выкрикнул.

— Мы вашенские пороки и близко не подпустим! Ещё до того как к рву-то подтянете, мы их всех, того. Вот так-то! Ишь ты! Припёрся тут…

— У нас нет пороков. — Очень гордый сим обстоятельством, заявил ариец. Речь шла об осадных орудиях, если он правильно понял речь говорившего. Он не собирался пользоваться ничем подобным. Конечно, использование осадных орудий, никак не коснётся лица воина — в такой ситуации, их использование вполне оправдано. Но если Предводитель сумеет взять штурмом город, с такой мощной стеной, вообще без осадных машин — слава о такой победе, будет греметь и спустя сотни лет после его смерти! Так что никаких пороков. К тому же, у него есть нечто, получше. И вряд ли легенды об этой битве, запомнят такую маленькую деталь, как…

Над стеной, вдруг, словно гром грянул — все воины, бывшие наверху, разразились оглушительным смехом, более приличествующим табуну взрослых коней.

Логан внимательно прислушивался, подавив, хотя и с трудом, свой гнев. Смех громкий, хороший, там смеются физически крепкие сильные люди.

Битва будет доброй, если, прежде, страх не заставит их сбежать.

Гнев удалось задавить, позволив разуму работать лучше — в том у него была некоторая практика во время похода. Так что сейчас, справиться с собой, получилось проще и быстрее.

Сдерживаемые улыбки наёмников, наивно полагавших, что они скрыты от его глаз, Логан заметил, едва в первый раз проехался на своём новом «скакуне». Надо признать, в первый момент, он чуть не начал лупцевать наёмников Кохана кулаками прям на месте. А там кто знает, как бы всё пошло — дело вполне могло дойти и до мечей.

Однако в тот день, когда первый раз слабые люди Катхена, позволили улыбке пробиться на их женских лицах, Логан вдруг понял, что он знает, как заставить хлипких воинов Сабаса драться на пределе своих сил. Отвага и доблесть битвы, средь людей по обе стороны Великих гор, явление не частое. Однако он, ещё в сражениях с северянами, обратил внимание на то, что они безумно храбры, когда превосходят арийцев числом и очень плохо бьются, всё время норовят отступить, когда числом равны отряду воинов Тара. В тот день, в Орхусе, когда он готовился к походу и вспоминал свои старые мысли о странном поведении северян, всё сложилось воедино.

Измышления прошлого, опыт битв и всё что он знал об этой земле, выстроило чёткую, понятную мысль — их враг будет достойно сражаться и победа над ним, станет достойным поводом для сложения новых боевых песен. Но только если враг будет уверен в своей силе. А как заставить слабого, решить, что он гораздо сильнее тебя, как убедить его, что внешность обманчива?

Ответ есть — твой враг просто должен быть уверен, что ты слабее несмотря ни на что.

Убеди дикаря, что ты сам бездумный дикарь, не понимающий, с какой стороны у меча рукоять и дело сделано. В стране, где правители сражаются в доспехах, на закованных в латы лошадях, появление в арийском жилете, да на крестьянском воле, точно убедит всех, что перед тобой дикарь неразумный. И воины те примут бой, убеждённые, что у них есть шанс на победу.