Пламя потухшего вулкана - [52]

Я поделился своей идеей с Семеном и получил однозначное одобрение. За основу ее реализации мы взяли план, согласно которому я попробую добиться проведения лекций для восьмых классов в качестве эксперимента, а дальше, когда появятся первые результаты, расширить деятельность и на старшие — вплоть до выпускных. Я составил текст обращения к директору и около двух недель репетировал его с большим игрушечным медведем младшей сестры. Подготовившись к переговорам, я позвонил в пансионат «Красные зори», чтобы узнать в какое время лучше подъехать, но секретарь ответила, что интересующего меня учебного заведения здесь больше нет. Теперь оно располагается во Всеволожске, каком-то арендованном доме отдыха неподалеку от железнодорожной станции «Бернгардовка». Мне любезно продиктовали их нынешний телефон, и уже вахтерша перебравшейся на новое место гимназии назвала наиболее удачный день для моего визита. Я выгладил белую рубашку, откопал в родительском шкафу длинный серый плащ и хорошенько почистил ботинки, чтобы создать представительный образ начальника по контактам с публикой, которым квазиофициально нарек меня Семен.

— 4-

В один из последних октябрьских дней я проснулся в шестом часу утра и отправился на Финляндский вокзал, повторяя про себя основные мысли разученного накануне обращения. Без четверти семь я прибыл в «Бернгардовку» и долго бродил в морозных потемках, пытаясь отыскать Христиновский проспект. Когда я уже стал подумывать о том, что заблудился, за деревьями впереди показались яркие огни какого-то большого объекта, явно выделяющегося среди остальных деревянных домиков. Я еще немного прошел по хрустящей заиндевелой траве, и моему взору открылись капитальные постройки в глубине большой огороженной территории с асфальтированными дорожками. Перед зданием стоял строй ребят, вяло размахивающих руками в ответ доносящимся командам ретивого воспитателя. «Ну слава Богу», — с облегчением вздохнул я, поймав себя на каком-то христианском подтексте внутреннего голоса. Миновав ворота, я нашел вход в здание и, сообщив на вахту о цели своего прибытия, сел на лавочку перед пустым гардеробом дожидаться директора. Иногда мимо проходили гимназисты, некоторые из которых даже здоровались со мною на «Вы». Это было очень необычно, но, что поделать, статус того требовал и я важно отвечал им легким кивком. Вскоре раздался шум подъехавшего автобуса, захлопали входные двери, и из-за угла донесся топот отряхиваемых сапог, перемешивающийся с оживленным говором учителей. Через несколько минут я увидел энергичную рыжеволосую женщину приятной внешности и почему-то сразу подумал, что это и есть нынешний руководитель (Юрий Владимирович уволился еще при первом потоке). Она перекинулась парой фраз с вахтершей и, обернувшись, посмотрела в мою сторону. Я встал и подошел к ней. Женщина действительно оказалась директором гимназии «Грейс» — Любовью Михайловной. Она попросила меня подождать, поскольку у них начинался какой-то сбор, а по его завершении обещала, что сразу меня примет. Я сел обратно на скамеечку, отметив полное изменение преподавательского состава, поскольку до сих пор не увидел ни одного знакомого лица. Как раз в этот момент и появилась Людмила Владимировна.

Она преподавала нам химию и еще в ту пору имела звание Заслуженного учителя России. Кроме того, возглавляла постановки спектаклей, возложив на меня почетные обязанности помощника режиссера. Когда у актера не выходила роль, Людмила Владимировна просила показать, как это нужно делать, поскольку, вроде бы, у меня это частенько получалось. Однако, если не считать несыгранную Тень в год, когда я ушел, больших ролей мне самому так и не досталось — в «Маленьком принце» Экзюпери я играл географа, а в Филатовском «Сказе про Федота-стрельца» — глашатая. Впрочем, может оно и к лучшему — в последний раз я забыл слова посреди представления, и Людмиле Владимировне пришлось чуть ли не орать их мне из-за кулис. Несмотря на то, что я ненавидел химию, я обожал Людмилу Владимировну и сильно ревновал ее к двум ребятам из Душанбе, водившихся, на мой взгляд, у нее в любимчиках. Они были старше всех на два года и, умело злоупотребляя приемами таэквон-до, подавляли любые несогласия со своими прихотями.

Людмила Владимировна сразу меня узнала, назвав по имени, хотя с того раза, когда мы виделись в последний раз, прошло, без малого, восемь лет. Она спросила, как мои дела, с чем пожаловал, на что я гордо заявил о себе, как о представителе международного благотворительного фонда (говорить, что до сих пор так и не получил среднего образования, я не стал). Людмила Владимировна тоже поделилась своим повышением на какую-то административную должность и сказала, что, если надумаю, то могу зайти к ней в кабинет побеседовать. Тут пробежала Любовь Михайловна с Библией в руках и, запустив вперед последних учителей, включая Людмилу Владимировну, закрыла за собой тяжелую дверь в зал, откуда сразу стали доноситься молитвы и громкие песнопения.

Я решил немного осмотреться и, пройдя мимо центрального входа, зашел в длинный чистенький коридорчик. На его стенах висели стенды с отвоеванными-таки лицензиями и множеством фотографий. На последних красовались гимназисты, тепло обнимающие разных пасторов, что даже у меня вызвало ассоциации с большой благополучной семьей. Собрание скоро закончилось, учителя поспешно рассыпались по своим классам, после чего показалась девушка с медным колокольчиком и оповестила о начале занятий громким трезвоном. Наконец, подошла Любовь Михайловна. Она пригласила меня в свой кабинет, помогла устроить мой плащ на вешалку в аккуратный стенной шкафчик, и усадила возле своего рабочего стола.