Пламя Победы - [5]

Хорошо прожить вдвоем

в тихом домике

своем:

горячо трещит

печурка

переливчатым огнем,

хорошо поет

пичужка

в желтой клетке

над окном.

Ну а если вдруг

достатка — нету,

где тогда искать

уют по свету?

Я к тому обращусь,

кто нуждою задет:

мы вместе состарились,

поседев;

вы знаете граждан

своих,

я — своих;

давайте о судьбах

подумаем их.

Наши граждане

широкогруды:

рубят срубы

и роют руды;

труд им люб

и в лесу и в поле, —

наша сила

и наша воля.

Люди наши

миролюбивы:

рек и глаз

широки разливы;

если ж их

глубину затронешь,—

отойди,

захлестнет,

утонешь.

Я видал

рыбаков на Каме:

борода у них

завитками,

прорумянена

в зорях кожа,

говорят они

гулко и гоже,

называют себя

дедами,

а таскают рыбу

пудами.

Я глядел

горняков Урала:

люди —

вечного материала,

и в тайге

и в приморских сопках

нет ни слабых

меж них,

ни робких.

С севера —

Новгородское вече,

с юга —

круг Запорожской Сечи.

Где б нас ветром

ни заносило, —

наша воля

и наша сила!

Если нас

обожжет обида,

промолчим,

не покажем вида,

под ярмо

головы не клоним,

перед петлей

стоим — не стонем!

Если ж сердце

обманут грубо,

сплавим руды

и спалим срубы,

шапку сымем

и кинем оземь,

все оставим

и все забросим!

Нам тогда

все равно — убыток,

в бой пошли —

не считай убитых!

Ваш материк

от нас удаленный;

встанет приехавший,

удивленный,

встанет —

вскружится ум,

как пьяный:

что за народ такой

заокеанный?!

Ваших граждан

свободен навык:

чисты в чувствах

и тверды в нравах,

ходят прямо

и смотрят смело,

ценят время

и знают дело.

Век прошел

и еще полвека,

утвержденных

прав человека.

Но не сразу ж

утихли бури

на Гудзоне

и на Миссури!

Голос пушек

гремел об этом

над неведомым

Новым Светом;

были брошены

пашня с плугом:

дрались яростно

Север с Югом.

Первой стала

свинцом пронзаться

плодородная

ширь Канзаса.

Двое встретятся:

«Юг или Север?!» —

Оба слягут

в смертном посеве.

После посыпались

пули градом,

рея над генералом

Грантом.

Рабовладельцы

крепят подпруги.

Ли собирает

полки на Юге.

Плохо вначале

пришлось северянам:

нету и счету

потерям и ранам;

видно, придется

им жить по старинке:

станут все штаты —

невольничьи рынки.

Но — собираются

новые силы,

но укрепляются

павших могилы.

Нет! Не положат

свободе запрету,

нет, не померкнуть

Новому Свету!

Стоны и выстрелы,

топот и ржанье, —

жадные — сброшены

с седел южане.

Томас и Шерман

и Мир с Шериданом

гонят их вспять

по векам, по преданьям.

Плен их,

отброшенных и помятых,

ждет при селении

Аппама́ттокс.

И засинела

воздухом вольным

даль над Авраамом

Линкольном!

С той поры

эта песня грозна врагам:

«Мы идем за тобою,

отец Авраам!»

Светлеют лица

при этом имени,

сплочаясь

в вольнолюбивом гимне.

Годы прошли,

обгоняя годы, —

а в памяти жив

поборник свободы.

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА ДВУХ МАТЕРИКОВ БЕЗ ВЗАИМНЫХ РЕЗКИХ СЛОВ

Народ выбирает

вождей —

по нраву:

он им свою честь доверяет

и славу;

но — те лишь в веках

остаются живы,

чьи помыслы чисты

и чувства не лживы.

Мы — видите —

также деремся

упрямо.

Насилью над миром

найдется управа.

Мы жизнь отдадим свою,

головы сложим,

но — рабству и зверству

не станем подножьем.

Как ни различны

наши наречья, —

цель у нас общая:

жизнь человечья.

Не только же польза

взаимной выгоды, —

найдутся и чувства

общие выводы;

не только точность

сухого расчета, —

в сердцах отмечено

вечное что-то.

Наши шаги

и ваши шаги

равно хотят

уничтожить враги;

наши следы

и ваши следы

близко сошлись

у великой воды.

Север,

пеной седой

повитый;

нелюдим

океан Ледовитый.

Разделяла нас

ночь

друг с другом;

беден свет

за Полярным кругом.

Тень —

туманом тяжелостенным

между Номом

и Уэленом.

От нашего берега

к вашему берегу

волны колышут

фамилию Беринга,

и, льдов вековечных

молчанье раскалывая,

связала нас в чувствах

стремительность Чкалова.

Пусть воздух меж нами

так станет прозрачен, —

чтоб помысел каждый

был в нем обозначен,

чтоб отчужденность

и недоверье

исчезли навек

за распахнутой дверью.

Наши шаги

и ваши шаги

хотят заодно

уничтожить враги;

наши следы

и ваши следы

близко сошлись

у великой воды;

наши народы

и ваши народы

одной —

свободолюбивой —

породы!

Ваших битв отдаленных

топот

стал примером

служить Европе.

Вставали ораторы,

в яростном споре

громили противников

с гневом во взоре;

вскипали на улицах

стычки и схватки;

устои столетние

сделались шатки.

Много было написано од

в честь самых разнообразных

свобод:

свобода собраний,

свобода решений,

свобода дерзаний,

свобода свершений.

О, как я слежу

за рождением слова,

которое сильно,

которое — ново!

Великая вещь —

человечья речь!

Иная —

голову снимет с плеч;

иная —

лучшим словам родня —

заставит выше ее поднять.

От метких речей,

от точных слов

подымутся

миллионы голов;

от верных слов,

от вечных речей

расправятся

миллионы плечей.

Пускай же не сгинет

под гнетом былого

великое, вещее, вечное слово;

оно, как ребенок

во тьме колыбельной,

качается

на волне корабельной;

оно не пропало

надеждой напрасной,

оно подтвердилось

на площади Красной.

Будто ладони

двух полушарий

соединила

мира душа;

будто друг другу

руки пожали

народы,

подвиги соверша.

Будь же незыблемо

это решенье

вместе

поднять

небывалый груз;

наша победа —

людей соглашенье,

переходящее

в вечный союз!

Чтоб любой человек,

работая,

не боялся

соседской вражды,

гарантированный

свободою

от отчаянья

и нужды.

ШЕСТВИЕ ПОБЕДЫ

…Когда

Москва обвита серпантином

ежевечерних

цветных ракет;

когда партийным

и беспартийным

прямо в душу

глядит этот свет;

когда по затянутым

окнам квартирным

отражается

пламенный свет;

когда,

торжествуя

над ворогом лютым,