Пламя над тайгой - [4]

Пока Яровой выпутывался из кустов, пока перебирался через реку, с пожаром было покончено. Долго еще допекали Ивана насмешники, спрашивая, каким стилем он плавал в воздухе.

- Снизу походило на вольный… Когда человек как топор плавает…

С тех пор Яровой не совсем доверял воздуху. Да и не зря: восходящие потоки - это только один из подвохов. Сколько их еще… И только увидев гладь воды с пупырышками-кочками, успокоился Иван. Решил, что все опасности позади…

Рано успокоился.

Пока Яровой опускался, самолет летал вокруг парашютиста. Товарищи наблюдали за инструктором. Когда он скрылся за частоколом елей, росших по краям болота, у всех вырвался вздох облегчения. Восторженный Алеша Ромин, размахивая шлемом, спрашивал:

- Видали, как он, а? Видали?

Самолет снизился и пронесся над болотом. На мгновение мелькнула маслянистая коричневая поверхность. Но и за этот короткий миг все успели заметить, что Иван лежит в какой-то странной, неудобной позе - лицом вниз, вытянув вперед руки.

Самолет круто развернулся. Вот и снова болото.

Иван лежал на прежнем месте.

- Что же это с ним, ребята? - жалобно пробормотал Алеша, который всегда легко переходил от радости к тревоге.

Быстров сидел, растерянно поглаживая планшетку с маршрутной картой. Он отчаянно ругал себя за то, что и на этот раз по привычке послушался опытного инструктора. Ведь сомневался, знал, что это большой риск… Ведь он, Владимир Быстров, отвечает за безопасность бойцов!

От этих неприятных мыслей летнаба оторвал Алеша Ромин.

- Что тебе? - повернулся летнаб.

- Можно мне с Николаем? Если у Ярового…

- Тебе?!

Против желания Быстрова в вопросе прозвучало откровенное недоверие. Алеша почувствовал это, смутился и замолчал. Самолет в третий раз пронесся над болотом. Все успели заметить, что Яровой бродит по воде, складывает парашют.

- Фу ты, как напугал, - облегченно вздохнул Быстров. Достав из кармана аккуратно сложенный носовой платок, он вытер испарину на лбу.

- Да он купался, наверное, ребята! - закричал Николай.

Все смеялись, хотя каждый задавал себе вопрос - что же все-таки случилось у Ивана?

А случилось вот что…

Перед приземлением Яровой сделал все, как полагается: корпус наклонил чуть-чуть назад, согнул ноги в коленях. Когда на твоем счету более двухсот прыжков, это получается само собой.

Но все пошло совсем не так, как обычно. Ноги не почувствовали толчка, мягко провалились в жидкое месиво, и когда парашют рванул Ивана вперед, за них будто кто-то крепко уцепился. «Так можно и сломать…» - успел подумать Яровой и ткнулся лицом в грязь.

В уши и нос залилась вода, грязь залепила глаза. Вытягивая шею, Иван старался удержать голову над взбаламученной поверхностью болота. Мучительно хотелось провести рукой по лицу, но парашют продолжал тянуть вперед, и Яровой удерживал его стропами.

Тяжело пахло тиной, застоялой водой. Возле самого носа выпрыгивали пузырьки. Оправившиеся после первого испуга, маленькие жучки-водомеры вновь почувствовали себя хозяевами и, покачиваясь на длинных ножках, нахально заглядывали в глаза.

Занятый борьбой с парашютом, Яровой не слыхал, как самолет в первый раз пронесся над ним. Только когда гул мотора раздался во второй раз, он рывком вскочил на ноги и, прижимая шею потуже к воротнику, чтобы грязь не текла за ворот, начал складывать парашют.

Когда самолет в третий раз вынырнул из-за верхушек елей, Иван раздраженно помахал рукой - хватит летать без толку. На следующем заходе от самолета отделилась маленькая фигурка. Иван залюбовался четкой работой парашютиста, который уверенно приближался к цели. Николаю оставалось всего несколько метров до поверхности болота, когда Яровой спохватился и закричал:

- Ноги подожми! Ноги! Садись на пятую!

Николай понял и, поджав ноги, тяжело плюхнулся в воду «на пятую точку». Брызги разлетелись в разные стороны.

- С приездом, - засмеялся Иван. - Как приземление?

- Как дома на мягком диване.

- А ты хорош…

- И ты тоже.

Было два часа дня, самый солнцепек, но здесь, возле болота, стояла прохлада и полумрак. Ветер раскачивал вершины деревьев, и стволы их скрипели жалобно и глухо. Не верилось, что неподалеку гудит пожар, языки пламени бросаются на деревья, ползут по мягкой лесной подстилке.

Иван тщательно готовился в путь, мыл лицо и руки, стирал грязь с сапог и комбинезона. Потом сел на поваленную ель, достал чистые портянки и начал переобуваться.

- А ты? - вскинул Яровой глаза на Николая, который уже нетерпеливо переступал с ноги на ногу. - Ноги-то тоже сырые.

- По жаре это даже приятнее.

Иван неодобрительно нахмурился:

- В нашем деле ноги не последнее дело.

- Да у меня и портянок запасных нет.

- Почему?

- Никогда не беру.

- Учти - это в последний раз, буду проверять.

Иван подошел к Николаю, тщательно проверил

снаряжение. В цепких и сильных руках, которые уверенно поворачивали его, Николай чувствовал себя маленьким.

- А теперь пошли, - сказал Иван.

У Ивана была быстрая, упругая походка, он нырял под ветки, низко висевшие над землей, проскальзывал между тесно стоящими стволами, легко переступал через сгнившие деревья. Не чувствовалось, что за спиной у него около тридцати килограммов груза. Николай еле успевал следом. Лес, который словно расступался перед Яровым, снова вставал стеной перед молодым парашютистом. Ветки били его по лицу, он проваливался в труху прогнивших стволов. А спускаясь в глубокий овраг, повис на распустившихся стропах парашюта. Пришлось Ивану взбираться наверх, чтобы освободить незадачливого товарища.