Пламя над тайгой - [3]
Самолет подходил к болоту. Яровой с тревогой вглядывался в поваленный ветром столб дыма. Не нравился ему этот пожар: время самое опасное, уже недели две не было дождя, да еще ветер. Он подошел к летнабу.
- Надо бы на помощь леснику кого-нибудь из наших сбросить. Чтобы побыстрее народ собрали. И хорошо бы Ромина - парень совсем закиснуть может.
Владимир вспомнил, каким расстроенным было лицо у Алеши, и согласился.
- Это верно, надо его пускать в дело.
- Значит, договорились?
- Договорились.
Владимир исчез в кабине, с сожалением отметив про себя, что снова он сделал все так. как хотел инструктор. И опять почувствовал неловкость и раздражение.
Иван положил тяжелую руку с длинными, тонкими пальцами на плечо Алеше.
- Будешь прыгать на помощь леснику.
- А летнаб?
- Он знает. Пожар будет трудный, поэтому надо, чтобы помощь пришла побыстрее.
- Да я…
- Верю.
И сразу приободрился Алеша, засуетился, даже шлем натянул.
- Да ты сними, сними, - крикнул ему Николай,- прыгать тебе еще не скоро. Глядишь, лишний волосок вырастет.
Белесые тонкие волосы на голове Алеши порядком поредели, на висках уже образовались высокие залысины, а макушка весьма подозрительно поблескивала на солнце. Все знали, что это очень удручает Алешу. Однажды Николай в шутку начал доказывать ему, что если ходить с непокрытой головой, то волосы не будут вылезать, а может быть, даже вырастут.
Алеша верил и не верил, но, не обращая внимания на постоянные насмешки товарищей, часто снимал шлем. Стянул он его и на этот раз.
ОПАСЕНИЯ ПОДТВЕРЖДАЮТСЯ
Самолет снизился до четырехсот метров. Горизонт сузился, но болотце, примостившееся между двумя холмами, хотя и стало заметнее, по-прежнему казалось совсем маленьким.
Первый пристрелочный парашютик, сбрасываемый, чтобы определить место, над которым нужно прыгать бойцу, протащило в «молоко». Второй шел точно по центру болота, но «не дотянул». Быстров произвел нужные расчеты и крикнул, что можно готовиться.
Самолет лег на нужный курс. Иван, придерживая парашют, распахнул дверцу, заглянул вниз. Под крыльями бежала тайга, было видно, как тень самолета проносится по верхушкам деревьев. И оттого, что болота даже не было видно, а тайга выглядела негостеприимно, у Ивана сжалось сердце.
Раздался длинный сигнал сирены: «Приготовиться!» И сразу исчезла тревога, ее сменило сосредоточенное напряжение, какое Иван испытывал перед каждым прыжком.
Два раза взвыла сирена, и Яровой, с силой оттолкнувшись, выпрыгнул из самолета. Через две секунды над головой выстрелил раскрывшийся купол парашюта и наступила звенящая тишина.
Яровой отлично знал, что опытный парашютист не беспомощен в воздухе. Натянул левую группу строп - пошел вправо, натянул правую группу - потянуло влево. Наклонил купол парашюта вперед - словно с горки покатился. Развернул киль купола навстречу движению - будто хорошие тормоза включил.
Подруливая стропами, как шофер рулем, Иван снижался прямо к болоту. Все шло хорошо, но смутное чувство надвигающейся опасности не покидало его. Где она подстерегает, эта опасность? На болоте? Возможно. А может быть, еще в воздухе? Кому-кому, а Яровому доподлинно известно, что воздух не прочь зло подшутить над парашютистом. Вовек не забыть одного необычного полета…
Случилось это, когда Иван только-только пришел на авиационную базу охраны лесов. Молодой парашютист с изумлением, которое смешивалось с не доверием, слушал, что рассказывал инструктор.
А говорил тот удивительные вещи. Что воздух земной атмосферы имеет огромный вес: если бы удалось положить его на одну из чашек больших-пребольших весов, то на другую пришлось бы бросить тринадцать Кавказских хребтов со всеми их маленькими и большими отрогами, с Эльбрусом и Казбеком. Что воздух только для дурака пустое место. Для опытного парашютиста он, как вода для пловца.
После двух тренировочных прыжков Иван запомнил только чувство страха, наступавшее, когда он выглядывал в дверцу самолета, да то, как громко кричал в воздухе, кричал от радости.
Тогда лето стояло жаркое, без дождей. Трава пожухла раньше времени. Каждый день в лесах, которые охраняло их отделение, вспыхивали пожары. Бойцов не хватало, новичков сразу пускали на дело.
Дошла очередь и до Ивана. Прыгал он последним, товарищи уже благополучно приземлились. Поначалу и у него все шло как полагается. Но немного погодя Яровому показалось, что он не опускается, а идет вверх, поднимается. Недоумевая, Иван осмотрелся и вдруг заметил, что его несет прямо к Каме, которая протекала в километре.
Не зная, что предпринять, Иван начал дрыгать ногами.
Не помогло.
Поляна, на которой стояли товарищи, осталась позади. Уже и Кама надвигается - широкая, сверкающая на солнце, с обрывистым ближним берегом и покрытым кустарником противоположным.
Возможность оказаться в воде со всем снаряжением, с парашютом показалась Яровому такой страшной, что он выпустил стропы и начал загребать руками вниз.
Не помогло.
Тогда Иван закрыл глаза и повис, словно мешок, привязанный к грузовому парашюту. Будь что будет.
Над Камой восходящий поток теплого воздуха, в который попал Яровой, сразу ослаб, хлебнув речного холодка. Ивана резко бросило вниз. Хорошо - запас высоты был большой, и - парашютиста протащило на противоположный берег.
