Пламя над Англией - [6]
– Пошли! Мы теряем время, – весело сказал он. – У нас есть работа.
Наставник подошел к двери, крикнул слугам, чтобы они убрали со стола, и начал расставлять мебель в другом конце длинной комнаты. На какое-то время Робин и Хамфри остались одни.
– Хамфри! – тихо взмолился Робин, протянув руку через стол.
– Ну, что теперь? – Хамфри сделал вид, что не замечает протянутую руку.
– По-моему, если бы мистер Стаффорд меньше суетился, то ее величество, безусловно, подозвала бы тебя, а…
– Ее величество! – с горечью прервал Хамфри. – Думаю, что мы слишком часто произносим этот титул. Для нее имеются и другие – менее вежливые, но более подходящие! Сейчас их произносят только шепотом, но погоди, скоро мы услышим их на улицах! Конечно, она «чистокровная англичанка», только родилась в Вавилоне[20] и…
Хамфри внезапно умолк. На другом конце комнаты, за спиной Робина, мистер Стаффорд в страхе замахал руками. Хамфри пришел в себя. Он видел, что Робин смотрит на. него испуганно и недоверчиво.
– Я болтал глупости, сам не понимая, что несу, – быстро сказал Хамфри. – Хорошо, что никто этого не слыхал, кроме тебя, Робин. А то прекрасная миссия во Франции, которую приготовил для меня мистер Стаффорд, досталась бы кому-нибудь другому. – Он громко засмеялся и стиснул руку Робина. – Ну вот! Мы снова друзья! Во всем виновата зависть. Но даже ее величество не может стать между нами. – Хамфри не отпускал руку Робина, пока не увидел, что испуг на его лице сменился улыбкой.
Посуду убрали со стола. Мистер Стаффорд поставил для себя стул в середине комнаты и взял со стола переплетенную рукопись.
– Этот стул слева – дверь в сад. Буфет сзади – внутренность дворца принца Падуанского, сундук справа – садовая скамья, на которой сидит сын принца, Лоренцо – это ты, Хамфри.
В обычаи школы входило ставить пьесу перед летними каникулами, и в этом году старший наставник адаптировал и соответственно облегчил комедию Теренция.[21] Греческий землевладелец стал принцем Падуанским, его шалопай-сын – наследником принца, а хитроумный раб, чьи плутовские трюки были излюбленной чертой стиля римского поэта, – слугой в свите принца. Мистер Стаффорд собирался посвятить этот вечер репетиции сцен, в которых участвовали оба мальчика, и заранее предвкушал забаву.
– Карло Мануччи, слуга, – это ты, Робин, – осторожно открывает дверь из сада, произносит «ш-ш», чтобы привлечь внимание молодого господина, и затем крадется внутрь. Ну, начинай!
Робин притворился, что открывает дверь и сует голову внутрь, прошептал «ш-ш!»и начал красться по сцене на цыпочках. Несомненно, коварство было преувеличено, и в Робине даже самый ненаблюдательный человек за милю разгадал бы заговорщика. Вообще, только мистер Стаффорд мог бы объяснить, почему роль мошенника-слуги поручили Робину. Его плутовство было столь очевидным, что принц Падуанский должен был бы взяться за палку в первый же день службы подобного лакея.
Однако мистер Стаффорд обошелся без палки.
– Да, но в тебе, Робин, слишком много таинственности. Карло Мануччи входит крадучись. Это ремарка старшего наставника, написанная его собственной рукой. Он крадется – не более того, Робин! Будь естественным. Входи, крадучись. Попробуй еще раз.
Робин попробовал.
– Тише, мой молодой синьор!
Мистер Стаффорд положил книгу на колено и окинул комнату отчаянным взглядом.
– Ну, – промолвил он наконец тоном полнейшей безнадежности, – продолжайте! Лоренцо вскакивает в ужасе.
– Мой отец?! – испуганно воскликнул Хамфри.
– О, отлично! – одобрил мистер Стаффорд. – Великолепно, мой дорогой Хамфри! Истинный вопль ужаса! Карло Мануччи играет на его испуге. Давай, Робин!
Диалог продолжался:
Карло: Он идет домой.
Лоренцо: Я спрячусь под эту шкуру!
– Браво! – снова воскликнул мистер Стаффорд.
Карло: И рискуете лишиться собственной!
Мистер Стаффорд издал стон.
– Никуда не годится! Это ведь шутка, Робин! Публика должна смеяться! Попробуй еще раз, мой мальчик!
Но чем больше Робин пробовал, тем более робким и неловким становился. Ему казалось, что его руки раздулись, словно дыни, а ноги стали слоновьими.
Мистер Стаффорд покачал головой.
– Не уверен, что у тебя выйдет лучше, даже если ты станешь на четвереньки! Ладно, давайте продолжим! Карло открывает свои планы. Согнутая спина, хитрое, отталкивающее лицо! Посмотрим, как ты умеешь кланяться, мой дорогой Робин! Впрочем, это нам уже известно. Мы видели, как низко ты кланялся сегодня днем – совсем как настоящий лакей!
Мистер Стаффорд никак не мог отвлечься от недавнего унижения. Так он – мистер Хорек? Он нуждается в обучении больше, чем школяры? Наставник словно вновь услышал смех, пробегающий по рядам мальчиков, и содрогнулся от стыда. Во всем виноват Робин! Если бы он скромно держался в тени, а не лез вперед в своем нарядном костюме… В результате его назвали хорьком! Этого он никогда не простит королеве! Как назвал ее в Реймсе[22] добрый кардинал Аллен?[23] «Зверь, терзающий весь мир». Мистер Стаффорд улыбнулся при этом воспоминании. Отличная фраза! Ладно, она еще свое получит! А пока что можно утешиться тем, что в данный момент ее щеголеватый юный льстец переживает не лучший момент в жизни – мистеру Стаффорду, наконец, удалось пробить его броню. Робин то краснел, то бледнел. Губы его дрожали. Еще два поворота рычага, и дело дойдет до слез. Наставник об этом позаботится!
Британский гвардеец Гарри Фивершем подает в отставку накануне отправки полка на войну в Судан. Он тут же получает от троих лучших друзей и невесты четыре белых пера, символ трусости. Чтобы восстановить честь, Гарри под видом араба уезжает в Судан, где, не раскрывая себя, приходит друзьям на помощь.
В разработке сюжета данного романа Агата Кристи принимала самое непосредственное участие.
В разработке сюжета данного романа Агата Кристи принимала самое непосредственное участие.Действие романа происходит во Франции, что весьма нехарактерно для английского автора. Книга уникальна не только тем, что сюжет разворачивается по ту сторону Ла-Манша, но также и тем, что описанное преступление по своему характеру чисто французское.
В разработке сюжета данного романа Агата Кристи принимала самое непосредственное участие.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.
В романе классика приключенческой литературы Рафаэля Сабатини действие происходит в абсолютистской Франции.Блистательный век Короля-Солнца померк. Государство разорено. Правительство готово объявить национальное банкротство. Регент Франции отдает финансовые дела страны в руки шотландца Джона Лоу — эмигранта, прожектёра, авантюриста, игрока…
В очередную книгу серии «Приключилось однажды…» включены два романа американского писателя Зейна Грея «Техасский рейнджер» и «Клан Аризоны», овеянные романтикой покорения Дикого Запада.