Пламя и шелк - [74]

– Мадлен, у меня есть доказательства.

О боже! Пожалуйста, не надо!

– Ты ошибаешься.

– Мне бы очень хотелось, чтобы это было так, но я видел собственными глазами, как он ночью тайком встречался с голландцами.

– Но… это может означать что угодно.

– Я слышал, о чем они говорили.

– Ты вообще говоришь по-голландски? – Она в отчаянии прикусила нижнюю губу. – Может быть, ты неправильно все понял?

– Кроме этого, у меня есть письменные доказательства. Он пишет голландцам очень взрывоопасные письма, Мадлен.

– Но… – В ее глазах стояли слезы. – Этого не может быть.

– Я слежу за ним уже несколько недель, с того самого дня, когда твой отец приходил ко мне по поводу подозрений в его адрес. Тогда я увидел, как Петер тайком выходил из вашего дома. Когда я с ним заговорил, он утверждал, что идет к тебе.

– Но это вполне возможно.

– В тот день вы вдвоем с твоей матерью были в гостях у Ляйненов, если я правильно запомнил.

– Я… – Она поняла, что это был за день и что случилось тем вечером. Ей стало дурно. – Я тебя видела, – прошептала она. – Ты следил за Петером.

Лукас кивнул.

– Он врал мне в лицо. Я хотел выяснить почему. Позже… – Он замолчал, подбирая нужные слова. – Позже я видел его с тобой перед вашим домом. Это было уже поздним вечером.

Она прикрыла рот рукой. Слезы бесшумно потекли по ее щекам.

– Мы… мы были у нашего дома, и нас застигла гроза. Нам пришлось ее переждать в доме. – Она тяжело сглотнула. – Вот почему мы возвращались так поздно.

– Он вам сказал, что сразу же пойдет домой, так ведь?

– Ты что, подслушивал?

– Нет, только делал выводы из увиденного.

Она больше не могла этого выносить и уткнулась лицом в свои ладошки.

– Конечно, он хотел пойти домой сразу же, – пробормотала она, задыхаясь.

– Мадлен, в тот вечер я проследил за ним до старого кирпичного завода.

Будучи совсем без сил, она опустила руки.

– До кирпичного завода?

– Это было местом встречи с двумя голландскими посланцами.

Она долго молча смотрела на него, потом начала всхлипывать.

– Это ошибка, Лукас. Это ошибка. – Ее голос был почти не слышен. – Это ошибка.

– Как бы я хотел, чтобы это было так!

Мадлен не сопротивлялась, когда он притянул ее к себе. Она не могла дышать, ком в горле перекрывал ей доступ воздуха. В отчаянии она прижалась лицом к его груди.

– Пожалуйста, Лукас. Этого не может быть. Ты ошибаешься. Что теперь будет?

– Я должен заявить о нем…

– Нет!

– Это мой долг, Мадлен.

Она судорожно качала головой из стороны в сторону, не отрываясь от его груди.

– Ты не сделаешь этого. А если сделаешь… Как поступают с предателями? – Она почувствовала, как он нежно положил ладонь ей на затылок.

– Предателей вешают.

– Боже, пожалуйста, не надо. – Рыдания настолько душили ее, что ей тяжело было дышать. – Пожалуйста, Лукас!

Он долго молчал.

– Если он прекратит сотрудничать с врагом, я… буду молчать.

– Ты… – Она запнулась и подняла голову. – Если он прекратит?

Лукас смотрел на нее так серьезно, как никогда до этого.

– Я поговорю с ним. Если он поклянется, что никогда больше не вступит в контакт с кем-либо из голландцев или с их союзниками, я оставлю все как есть, забуду об этом.

У нее по-прежнему перехватывало горло, она дышала с трудом.

– Ты бы сделал это? – Он не ответил, только продолжал смотреть на нее так, что ее сердце больно билось о ребра и, казалось, готово было выскочить из груди. – А что будет с тобой, если узнают, что ты его покрываешь?

– А ты как думаешь?

Очередной болезненный всхлип разодрал ей горло.

– Это… я не могу допустить этого. О боже, этого всего не может быть!

Лукас медленно и громко выдохнул.

– Я поговорю с фон Вердтом и потребую, чтобы он прекратил. Если у него есть хоть немного ума, он должен это сделать уже только ради тебя. Но если он будет отказываться…

– Он не будет. Конечно, нет. Я поговорю с ним. Может, мне прямо сейчас?.. – Она неуверенно повернулась к выходу.

– Нет, пока нет. Если это будет возможным, я постараюсь, чтобы тебе не пришлось вмешиваться.

Она опустила голову.

– Да, конечно. – Медленно, страшась собственной храбрости, она подняла глаза на него. – Ты это делаешь ради меня? О любом другом ты бы уже давно доложил.

Он наклонил голову, соглашаясь.

– Мы ведь друзья, разве не так? Помимо этого… я перед тобой все еще в долгу.

– Передо мной? Что… – Она замолчала, потрясенная. – Нет, Лукас, ты не должен. Ты не должен чувствовать себя моим должником из-за того давнего случая. Ты рискуешь своей жизнью! Это вообще нельзя сравнивать.

– Ради тебя я готов поставить на кон гораздо больше, Мадлен. Я никогда не был по-настоящему хорошим другом, и знаю это. Я наделал ошибок, – в этот раз он сглотнул, – использовал тебя. Но это было для меня уроком. Ты любишь фон Вердта. Если я о нем доложу, ты его потеряешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Мадлен, вот и все, – объяснял он ей вдруг осевшим, глухим голосом. – Даже если меня и убивают сами только думы о том, что ты с ним.

– Лукас… – Мысли в ее голове закружились в диком вихре. Его слова выбили из ритма ее сердце и заставили дрожать ее руки. Не будучи в состоянии что-то ответить, она смотрела в его глаза и тонула в их бездонной сини.

Лукас неспешно наклонял голову к ней. Затем он замер, а она невольно задалась вопросом: что же заставляло его колебаться?