Пламя и шелк - [64]

Нет, приказала она себе, ей нельзя сейчас плакать. Она сама захотела этого, приняла решение по своей собственной воле. Это было правильно – исполнить желание ее любимого Петера. И не важно, что это случилось сейчас, а не через три месяца. Они принадлежали друг другу – сейчас гораздо больше, чем когда-либо прежде.

Пока он все быстрей и быстрей двигался в ней, она крепко держалась за его плечи, затем обвила руками его шею. И тут же он снова прижался губами к ее. В следующий момент он остановился и резко вышел из нее.

В первый момент она не поняла, что заставило его так поступить, однако затем вновь услышала его стон и сразу же почувствовала что-то теплое и мокрое на внутренней поверхности своего бедра. Тяжело дыша, он скатился с нее и прижался лицом к ее плечу.

– Мадлен? – Через мгновение он притянул ее к себе, так, что она могла слышать бешеный ритм его сердца. – У тебя все хорошо?

Она не ответила, потому что снова почувствовала подступающие слезы.

Пока он изучал ее, она избегала его взгляда. Он сразу же встревожено выпрямился.

– Что с тобой? Я сделал тебе больно? Мне очень жаль. Когда… Понимаешь, когда мужчина достигает определенной точки, ему тогда уже трудно сдерживаться…

– Нет, Петер. – Она с трудом сглотнула, пытаясь избавиться от кома в горле. – Ты не сделал мне больно. Не больше, чем… необходимо.

– Почему тогда ты плачешь? – Он в замешательстве погладил ее по щеке, по которой, несмотря на ее потуги, все же катилась слеза. – Пожалуйста, скажи мне. Я тебя разочаровал?

Она ошеломленно посмотрела ему в глаза.

– Нет! – Такие мысли не приходили ей в голову. – Нет, конечно нет. Но… – Смущаясь, она отвела глаза. – Думаю, это я тебя разочаровала.

– Нет, Мадлен, как ты могла додуматься до такого? Это было… Я не могу тебе сказать, как я счастлив, что ты сделала мне такой подарок. Как я могу быть разочарован?

– Потому что… – Она не смела произнести то, что думала, но отступать сейчас уже было некуда. Петер нежно повернул ее лицо к себе, чтобы видеть глаза.

– Пожалуйста, скажи мне.

Она плотно сжала губы, ей было стыдно, как никогда до этого.

– Я не… Я думаю, я не могу… Я не такая страстная, как нужно. Я увидела по тебе, как это должно быть. А я просто не могу…

– Тсс, – неожиданная улыбка на губах Петера несказанно удивила ее. – Любимая, не нужно из-за этого переживать. Говорят, многим женщинам нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к этому и получать удовольствие.

– О, да? – Удивленная, она наморщила лоб. – Кто это говорит?

– Э-э-э, – криво улыбнулся Петер. – Давай лучше оставим это сейчас. Я просто не хочу, чтобы ты расстраивалась или думала, что разочаровала меня. Ты просто не умеешь обижать.

– Действительно нет?

– Никогда. Иди ко мне. – Он снова притянул ее к себе и поцеловал в ухо.

На какое-то время Мадлен почувствовала издавна знакомое внутреннее доверие, которое она всегда испытывала к Петеру и которое уже так давно связывало их.

– Мне кажется, дождь уже закончился. – Она испугалась. – Уже страшно поздно, наверное? Нам пора идти или нет?

– Да, уже пора. Через пару минут. – Петер снова поцеловал ее, на этот раз в уголок рта. – Дай мне еще немножко понаслаждаться. Я сам объясню все твоим родителям, не переживай.

– Они будут сердиться на меня.

– Нет, не будут, Мадлен. Оставь это мне. Никто не должен узнать, что здесь произошло. Мы просто пережидали грозу в безопасности, и ничего больше.

– Ничего больше?

– Все остальное касается только нас двоих.

Вздохнув, она прислонилась головой к его плечу и смотрела на мерцающую масляную лампу. Сейчас она ощущала себя очень странно, как будто этим вечером у нее что-то перевернулось внутри. Не только в теле, но и в душе. Она чувствовала себя несчастной и в то же время познавшей что-то. Это странное сочетание чувств снова чуть не довело ее до слез. Но на сей раз она постаралась сдержать их.

* * *

Постепенно дождь утих, раскаты грома слышались где-то на юго-западе. Приятный прохладный ветерок шелестел в ветвях старого грецкого ореха и стряхивал капли дождя на землю.

Лукас стоял, прислонившись к воротам сарая, тихо и неподвижно, его взгляд был устремлен на вход бывшего дома семьи Роде. Это были зря потраченные усилия, он понимал, что стоит здесь напрасно, что в этом нет никакого смысла. Поначалу он только хотел проследить за фон Вердтом, чтобы выяснить, вдруг и в этот раз в его поведении будет что-то необычное. Может быть, за этим ничего и не было. Но то, что жених Мадлен сегодня после обеда так откровенно обманул Лукаса, показалось ему очень подозрительным. И дело здесь было совсем не в том поручении, которое он должен был выполнить в Райнбахе. Он скорее задавался вопросом, обманывал ли фон Вердт еще и Мадлен тоже, хотя это было на него совсем не похоже. Лукасу не очень нравился Петер, но он всегда уважал его за искренность и прямолинейность. Стоять и дальше под воротами каретного сарая, хотя дождь уже прекратился, было глупо. Что он хочет увидеть здесь поздним вечером? Что фон Вердт проводит домой свою невесту? Так оно так и будет.

В этот момент открылась входная дверь и вышла Мадлен. Следом за ней шел ее жених, держа в левой руке горящий смоляной факел. Увидев Мадлен, Лукас ощутил страшную тяжесть в груди, он проклял себя за то, что не ушел раньше. Ее волосы были распущены и падали ей на спину. Девушка странным образом постоянно одергивала свое платье, что однозначно указывало на то, что она пыталась придать своему внешнему виду тот облик, с каким заходила в дом.