Пламя и шелк - [63]

Ее сердце от волнения почти выскакивало из груди. Когда Петер наклонился над ней, чтобы поцеловать, она слишком отчетливо почувствовала на себе его возбужденное мужское достоинство. Она никогда раньше не сталкивалась с обнаженным мужским телом, поэтому теперь немного испугалась, особенно представив себе, что он сейчас собирался сделать с ней.

Петер, казалось, чувствовал ее неуверенность, потому что начал покрывать ее лицо и шею очень нежными поцелуями и ласкал при этом плечи и руки, пока она немного не расслабилась.

– Не бойся, – прошептал он ей в ухо. – Я буду очень осторожен, насколько только смогу. Ты только не зажимайся, слышишь? Иначе я причиню тебе боль, а я не хочу этого.

Смутившись его откровенностью, Мадлен кивнула и попыталась успокоиться. Однако эти ее попытки были бесплодными, так как Петер теперь целовал не только ее лицо, губы и шею, но и опустился ртом ниже к плечам и, наконец, добрался до груди.

Странная дрожь пронзила ее, затем по коже побежали мурашки, а ее соски затвердели. Она ахнула, когда он с вожделением приник к ее набухшим соскам и одновременно его руки продолжили исследовать ее тело. Чтобы не оставаться совсем безучастной, она гладила кончиками пальцев его предплечья, а затем через плечи добралась до спины. Ей было очень странно ощущать гладкую, упругую кожу над его мышцами и тепло, исходящее от его тела.

Дыхание Петера стало заметно быстрее, он отпустил ее грудь и снова нашел своим ртом ее, проник языком внутрь и искал там ее язык.

Мадлен не подозревала ранее, что одни только поцелуи Петера смогут привести ее в такое возбуждение. Она скорее нервничала, нежели была охвачена страстью, хотя его прикосновения были ей приятны. По крайней мере, она постепенно преодолела свою первоначальную застенчивость, осмелилась открыть глаза и стала изучать тело Петера смелее.

По его тихим стонам и все более и более требовательным поцелуям она почувствовала, что он реагирует на ее ласки так, как это, наверное, и должно быть. Ей очень хотелось соответствовать его желаниям, поэтому она таки набралась смелости и прижалась к нему еще теснее. Однако невеста немного испугалась, когда жених тут же, откликнувшись на ее инициативу, обхватил губами сосок ее правой груди, начал ласкать его и в это же время его рука опускалась вниз к ее лону. Она застыла в ужасе, потому что была невыразимо смущена тем, что мужчина, пусть даже это был ее Петер, прикасался к ней там. Когда же она поняла, что эти прикосновения не доставляют ей боли, то заставила себя расслабиться и пустить его пальцы внутрь себя.

На самом деле напряжение потихоньку отпускало ее, и она перестала думать о том, как это возмутительно – позволить ему ее там трогать. Пальцы Петера двигались очень нежно и осторожно, однако постепенно его движения становились более требовательными и настойчивыми. Затем он лег на нее и мягко, но энергично поместил свое колено меж ее ног.

Вновь сердце Мадлен забилось быстрее. За окном все еще бушевала гроза, вокруг дома завывал ветер, по крыше барабанил дождь. Стало уже совсем темно. Только маленькая масляная лампа посылала слабый мерцающий свет, и все это вместе создавало совершенно нереальную атмосферу.

В какой-то момент Мадлен спросила себя испуганно, что она здесь делает и действительно ли это то, чего она хотела. Но теперь пути назад не было, она чувствовала это точно. Петер был уже слишком возбужден, а разочаровывать его она тоже не хотела.

– Помни, любовь моя. – Его голос дрожал от нетерпения и желания; дыхание его было тяжелым и прерывистым. – Тебе нельзя сейчас зажиматься, иначе будет больно. – Он поцеловал ее, его поцелуй был столь же нежным, сколь и жадным. – Расслабься, Мадлен, тогда все будет хорошо.

Невеста повиновалась – или, по крайней мере, попыталась. Инстинктивно она поняла, что ей нужно больше раздвинуть ноги, чтобы впустить жениха, однако когда ощутила его у своих гениталий, то невольно закрыла глаза и отчаянно попыталась подавить внезапный страх.

– Пожалуйста, Мадлен. – По его голосу было слышно, каких усилий ему стоило сохранять терпение. – Посмотри на меня. Все хорошо.

Мадлен взглянула в его затуманенные, наполненные любовью глаза. На какой-то миг она забыла о сопротивлении, а он использовал этот момент и проник в нее быстро и решительно.

Мадлен испуганно вскрикнула, когда он преодолел барьер ее девственности. Острая боль пронизала ее. В ужасе она закрыла глаза, однако сразу за этим ощутила его губы на своей коже, щеках, веках, в уголке рта.

На какое-то время Петер просто замер в ней, чтобы она могла привыкнуть к нему. В ее голове все перевернулось. Ужас, недоумение, любопытство, но также что-то еще, непонятное, смешалось в ее сердце в диком смятении.

Петер издал глубокий стон и, наконец, начал двигаться в ней. Поначалу она боялась, что ей будет неприятно. Но через некоторое время она к этому привыкла и абсолютно спокойно воспринимала фрикции. Мадлен допускала, что ощущения Петера должны быть намного более приятными, потому что вскоре его движения превратились в быстрые, жесткие толчки. К счастью, она не ощущала боли, но и особого удовольствия тоже. Боже, она так надеялась, что сможет прочувствовать больше, чем она с ним испытывала сейчас. Неожиданные слезы выступили на ее глазах.