Пламя и шелк - [60]

Мадлен пожала плечами.

– Пускай, но этот орех во дворе мне очень нравится. Кроме того, он никому не мешает. Даже наоборот. Лучше сруби некоторые деревья за домом возле грядок. Под ними ничего не будет расти. А во дворе орех очень к месту, там ведь в любом случае будет вымощено плиткой.

– Даже так? – Петер удивленно поднял брови. – Это в каком же любом?

Она улыбнулась.

– А в том, что когда будет мокро и грязно, я, проходя через двор, не захочу пачкать мои башмачки. Часть двора перед входом в дом уже покрыта плиткой. Почему бы нам и с остальным двором так не поступить?

– Потому что это дорого, наверное? – Петер криво усмехнулся. – Понятно. Плитку во двор, а уродливый орех оставить. Еще что-то?

– Понятия не имею. Это же ты у нас озабочен планами. Давай, делись, что ты уже запланировал, а я скажу, что и где может остаться. – Произнося эти слова, Мадлен вдруг вспомнила то, что Лукас говорил о Петере, однако сразу постаралась отогнать эти мысли подальше. Она не хотела больше думать о Лукасе. Не сегодня. И лучше всего – вообще никогда. Они здесь с Петером. Ее женихом. С мужчиной, которого она любила всю свою жизнь. Очень скоро они вдвоем начнут совсем новую жизнь.

– В глубине сада я бы посадил новые фруктовые деревья. Хотя там уже и растет несколько, некоторые из них очень старые и почти не плодоносят. – Петер настойчиво вел ее дальше между уже частично убранными огородными грядками. Дальняя часть участка еще не была приведена в порядок, она вся заросла диким виноградом и чертополохом. – Там, в сарае, стоит старый пресс для отжима сока. Мы могли бы его отремонтировать.

– Ну, это отличная идея. – С любопытством и полная радостного предвкушения того времени, когда все это станет ее собственной вотчиной, Мадлен оглядывалась вокруг. – Постой, это же белый налив? – Она приподняла свои юбки и побежала напрямик через заросшие сорняками грядки к садовым деревьям. – Кажется, они уже спелые! – Глядя вверх, она ходила вокруг одной из яблонь, пока не нашла ветку, которую могла достать. Она потянулась вверх, однако Петер, который догнал ее и стоял теперь рядом, опередил ее. Он сорвал яблоко и держал его игриво так, что Мадлен не могла дотянуться. – А что я получу, если дам его тебе?

Мадлен, ухмыляясь, подбоченилась.

– Ты хочешь воспользоваться тем, что я намного ниже тебя, и норовишь продать мне яблочко подороже?

Улыбаясь, Петер переводил взгляд с яблока на Мадлен.

– Я все же коммерсант…

– Я тоже.

Петер подбросил яблоко вверх и снова поймал его.

– Ну, если так, то действуй! Торгуйся! – Смеясь, она потянулась за яблоком, но Петер снова отодвинул его так, чтобы Мадлен не могла достать. – Сделай мне предложение, от которого я бы не смог отказаться.

Естественно, она понимала, что он хотел бы от нее услышать.

– Как насчет поцелуя?

Петер тотчас же опустил руку с яблоком и сделал шаг ей навстречу.

– Поцелуй за яблоко?

Мадлен тоже шагнула к нему, и теперь они стояли вплотную друг к дружке.

– Справедливый обмен. – После минутного колебания, она добавила: – Ну, я, может быть, даже в более выигрышном положении. Получу и яблоко, и поцелуй.

– Нет ничего лучше твоего поцелуя. – Петер положил руки ей на плечи, притянул к себе и приник к ее губам.

Прикосновение было теплым, знакомым ей. Мадлен обвила руками его шею и вложила в поцелуй столько нежности, сколько только могла. В то же время она внимательно прислушивалась к себе, надеясь, что ее сердце станет биться сильнее. Было нелепо ожидать чего-то подобного, убеждала она себя. Нынешняя ситуация была совершенно другой, нежели та, в которой она оказалась вчера с Лукасом. И Петер не застал ее врасплох, и она в его присутствии не чувствовала себя взволнованной или смущенной. И это хорошо, решила она. Так надежнее. А надежность – это то, что женщина ищет в мужчине, за которого хочет выйти замуж.

Чем дольше длился поцелуй, тем требовательнее становились его губы. Он все крепче прижимал Мадлен к себе, так, что Мадлен почувствовала жар его тела. Все еще нерешительно, однако с каждым движением все более жадно, его руки скользили вверх-вниз по спине Мадлен. В то же время его язык все глубже проникал в ее рот, и она, ошеломленная, в какое-то мгновение раздвинула губы шире в надежде вдохнуть.

Петер тут же воспользовался этим с целью еще дальше проскользнуть своим языком вглубь ее рта, и начать поиски ее языка. Первое соприкосновение кончиков их языков заставило Мадлен вздрогнуть. Петер никогда не делал ничего подобного раньше, и она не знала, как справиться со странным чувством, которое в ней пробуждал кончик его языка.

Вот теперь пульс девушки участился. Неуверенность накрыла ее, и она даже подумала в какой-то миг, не отступить ли ей, но затем подавила это желание. Она не хотела расстраивать Петера, и, кроме того, ей было любопытно. Мадлен слышала и чувствовала, как все тяжелее становилось дыхание Петера. Он приникал к ней все ближе, она ощущала его тело, его… Девушка испугалась, а тут еще и прямо над ними ярко сверкнула молния. Следом оглушительно загромыхало, и все это заставило их отпрянуть друг от друга.

Дрожа, Мадлен смотрела на небо, потемневшее в мгновение ока. Налетел ветер, раскачивая ветви яблони. Она сглотнула.