Пламя и крест - [12]

Кроме всех ингредиентов Катерина хранила в мастерской уникальное сокровище. Им были куклы, изображающие всех поклонников, которые посещали раньше или сейчас её дом. Катерина вылепила фигурки из глины, подмешав в неё пот и семя каждого из мужчин. Сделала им маленькие ноготочки из обрезков ногтей поклонников и украсила головы локонами, полученными из их волос. Каждую фигурку она одела в клочья одежды, для этого достаточно было всего нескольких ниточек. Куклы хранились в запертом секретере, ибо она однажды подумала, что даже если она смогла бы объяснить служанке наличие трав и отваров, то ни за что в мире не объяснила бы присутствие кукол, которые, как знал любой дурак, могли служить лишь одному: чёрной магии.

Катерина, обладая этими фигурками, очень быстро завоевала огромную власть над каждым из своих любовников. От неё зависело, захочет ли она наслать на них болезнь или боль. Когда-то ради злой забавы она наколдовала одному из поклонников неприятные язвы на нижней части живота и одновременно слала ему милые записки, прося о встрече. Мужчина, смутившись болезни, находил себе тысячи оправданий. Вскоре Катерина наскучило это развлечение, она расколдовала любовника и в то же время послала ему резкое письмо, обозначающее окончание дружбы, ибо «учитывая, сколько вы находите причин, чтобы отказаться успокоить мою тоску, смею полагать, что я вам уже весьма неприятна». Потом она умирала со смеху, когда он торчал под её окнами и пел по вечерам страстные серенады. Но в дом его так и не впустила.

* * *

Катерина снова явилась по вызову старухи, но на этот раз твёрдо пообещала себе, что не даст воли гневу. В постели она, может, и соглашалась на несколько невинных шлепков, которые при умелом применении превращали боль в страсть, но она знала, что хлестание кнутом по спине никогда не сочтёт удовольствием. Тем более что потом приходилось тратить много времени и сил, чтобы залечить раны и вернуть коже бархатную гладкость.

Она прекрасно знала, что есть люди, которые более любовных игр предпочитают хорошую порку. Она сама принимала когда-то поклонника, желающего только того, чтобы она, одетая с ног до головы, стегала его хлыстом, когда он сам голышом извивался на ковре и молил о пощаде. Но она отказала ему всего через несколько посещений, так как в его привычках видела что-то вульгарно-грубое. И, кроме того, крики, которые он издавал, не приглушали даже толстые стены и столь же толстые двери, и слуги потом сплетничали направо и налево.

Катерина с самого порога поприветствовала ведьму с любезной улыбкой и присела рядом с ней, спрашивая, для чего она понадобилась и в чём она, Катерина, могла бы оказаться полезной учительнице, которую она так уважает.

– Ты сменила тон, чертовка, ха! Не вышло по-плохому, может, получится, по-хорошему, а? Таков твой замысел?

– Прости, матушка, моё поведение, – ответила она смиренно, – вызванное лишь жаждой знаний, с которой мне иногда трудно справиться. Я обещаю, что буду прилежно постигать твою науку, а ты сама решишь, когда меня просветить.

Ведьма расхохоталась.

– Просветить, – повторила она. – Ты молись, чтобы тебе палач не посветил. Я уже знаю, какой сюрприз ты готовишь Его Преосвященству. Лишь бы только тебе не пришла столь же забавная идея относительно меня, чертовка.

– Откуда ты знаешь? – Спросила Катерина быстрей, чем успела подумать, и теперь проклинала себя за поспешность.

Старуха пожала плечами.

– Откуда знаю, оттуда знаю. Но я тебя не выдам, доченька. Толстый поп захлебнётся собственной кровью и рвотой, и поделом... Может, быстрее увидит того Бога, которому каждый день молится.

Ведьма обмакнула палец в котёл, а потом тщательно его облизала.

– Ты уже ужинала, вертихвостка? – Сварливо спросила она.

– Большое спасибо, матушка. Я ела. Но... откуда ты знаешь? – Вернулась она к прежнему вопросу.

– Видит тот, кто умеет смотреть. Слышит тот, кто умеет слушать. Ты не умеешь. Может, научишься. Когда-нибудь. Если доживёшь.

Катерина очень тщательно защитила свою мастерскую. Много дней она провела, терпеливо нанизывая заклинания, словно бусины на нить розария. Благодаря этому, небольшая комната, скрытая за задней стеной её шкафа, была окружена барьером, защищающим его как от магии, так и от нежелательных гостей. И даже если кто-то приложил бы ухо к дереву когда Катерина находилась в мастерской, он ничего бы не услышал. Или старуха имела такую мощь, что подслушала разговор Катерины и Герсарда, который состоялся в спальне? А может, умела читать мысли? Катерина вздрогнула, надеясь, что такими способностями ведьма пока не обладает.

– Приведи ко мне своего сына, вертихвостка – приказала ведьма, скривив губы. У Катерины закололо сердце.

– Не вмешивай в это моего ребёнка, – ответила она резким тоном.

– Разве я хочу ему навредить? – Обиделась старуха. – Разве я, доченька, навредила бы крови от твоей крови и кости от твоей кости?

– Тогда зачем он тебе?

– Чтобы его заклясть, чертовка. Заклясть мощным благотворным заклятием. Это будет дар. Это будет жертва. Это будет большая честь.

Катерина фыркнула словно разозлённая кошка.

– Ничего подобного, – сказала она. – Держи свои лапы подальше от моего сына, не то я их тебе повырываю.