Пламя Атлантиды - [41]

Поколебавшись, Савичев достал фотографию и протянул ее воину. За последние сутки он уже привык к забавной реакции Ведикуса, но сейчас снова расхохотался, когда новый друг, едва взглянув на изображение, вскочил на ноги, воздевая руки к небу и мотая головой.

— Ты заключил сделку с Хроносом, проклятый, и теперь можешь останавливать время! Ни одному летописцу и живописцу не под силу изобразить столь прекрасную картину, да еще и заключенную в тончайший лед, который не обжигает пальцев! Ты приспешник суки Лаэртии, потому что только ей позволено говорить с Богом времени! — воин потряс копьем и насупил брови. Ему бы не было цены, как актеру, если бы он, конечно, играл.

— Успокойся! — Савичев смахнул слезы смеха и примирительно постучал ладонью по земле, приглашая сесть. — Наш Хронос — тот еще гад, мы вечно ему молимся, чтобы сделал 28 мер масла в солнечном круговороте, а он нас как будто не слышит. Это все, наверное, и вправду Лаэртия виновата, отравила его разум своими сладкими речами. О том, чтобы остановить время, вообще речь не идет!

Ведикус потоптался на месте и нерешительно приблизился, опасливо сжав фотоснимок двумя пальцами. Его глаза перебегали со смеющегося лица Савичева на изображение, рот так и не закрылся, а голова качалась из стороны в сторону.

— Твоя одежда! Она сливается с листвой, и по ней словно пляшут блики солнца…

— Именно. В такой ты будешь невидим в лесах для своего врага. Не в обиду, но ваши латы несут не защиту, а нескрываемое величие и самолюбование. В разведке сие недопустимо.

— А что у тебя в руках?

— То самое оружие, которое поражает стальными шариками. АК называется.

— А кто эти безмолвные чудовища, и почему вы от них не бежите? Они тоже скрываются в лесах в подобных латах?

Савичев сперва не понял, о ком именно говорит спаркалиец, и лишь взглянув на фотографию, с трудом удержался от нового приступа хохота.

— Нет. Это наши колесницы.

— Колесницы? Но одна похожа на огромную стрекозу!

— Верно. Она может передвигаться по воздуху и даже стрелять по врагу, оставаясь практически неуязвимой.

— Да вы смогли бы завоевать любую империю, обладая подобными богатствами! Почему же не используете их?

— Стесняемся! — съязвил Савичев. — И необходимости нет, мы мирная империя.

— Когда мы доберемся в Спаркалию, Фланигус осыплет тебя златом за секрет вашего оружия!..

Савичев уже устал смеяться. После трапезы угостил нового друга леденцом Holls, несколько минут наблюдал его забавные танцы в попытке выплюнуть мятную конфету.

— Одной этой ягоды достаточно, чтобы возродить холод Белого Безмолвия среди жаркого круговорота! — изумленно выдал воин. Савичев с неохотой поднялся, закидал тлеющие угли землей, и они вновь двинулись в путь.

Солнце миновало зенит, а они все шли, минуя высокие заросли папоротников, небольшие поляны, ручьи и овраги. Чем дальше углублялись в лес, тем сильнее возрастала нервозность спаркалийца.

— Мы не встретили ни единой метки Оцилл, — ответил он на вопрос Савичева, в чем же дело. — Их владения всегда обозначены узлами голубых лент. Возможно, звезды сместились на небесах, и направили наш путь иной дорогой.

— Стало быть, переживать не о чем, а мы, судя по всему, выйдем к побережью, но более безопасным маршрутом. — Дмитрий смахнул тыльной стороной ладони капли пота со лба и оглянулся. Вначале он и сам не понял, что же так привлекло его внимание в сумеречной части практически девственной чащи. Надрезы на коре дерева поросли мхом, но все же можно было проследить четко очерченный рисунок. Он напоминал изображение кельтской руны, но здесь линии были более плавными и многогранными. Савичев провел по нему ладонью и вздрогнул от испуганного крика спутника.

— Мы в святилище Оцилл!

Только сейчас он заметил, что стволы близлежащих деревьев испещрены похожими рисунками. Впереди, по обе стороны, располагались густые заросли высокого папоротника. Не раздумывая, Дмитрий полоснул ножом по ближайшей лиане и решительно раздвинул огромные побеги. Ведикус что-то протестующее завопил, но археолог не стал обращать внимание на очередное обострение паранойи своего спутника.

Когда заросли резко оборвались и он вышел на небольшую поляну, то первое, о чем пожалел, так это об отсутствии фотокамеры, на крайний случай, обычного смартфона. Перед ним располагалось самое настоящее языческое святилище. Сложенные пирамидой камни, треножники факелов, расставленные в виде двух литер, которые обозначали герб Атлантиды. Мощеная дорожка вела к гроту подземной пещеры, возле которой была сложена стопка хвороста, а высеченные из камней скульптуры изображали больших диких кошек с огромными зелеными то ли самоцветами, то ли стеклами на месте глаз.

Савичев замер на месте, пораженный первобытной, завораживающей языческой красотой этого места. Покров тайны, чужой культуры манил к себе, притягивая магнитом, он даже не понял, что спаркалиец не последовал за ним. Осторожно обойдя ряд факелов, Дмитрий провел рукой по спине каменной кошки, удивляясь мастерству скульптора, который сумел так реалистично передать каждый изгиб.

Тишина сгустилась, заряжая ощущением какой-то неподконтрольной разуму тревоги. Мужчина вскинул голову, ощутив чужое присутствие, но обернуться не успел. Что-то укололо в шею — это было похоже на укус москита, и он непроизвольно занес ладонь, чтобы прихлопнуть насекомое. Изображение каменной хищницы поплыло перед глазами раньше, чем он успел нащупать дротик с мягким оперением, который вонзился в артерию.