Пламя Атлантиды - [32]

Савичев настолько расслабился, наблюдая за прыгающими бликами огня, завораживающими своим золотым свечением, что появление Ведикуса едва не застало его врасплох. Дима вскочил на ноги, привычно уместив в ладони рукоять ножа, и оттолкнул в сторону нового приятеля, который кинулся затаптывать огонь костра ногами. Учитывая, что на нем были открытые сандалии, подобный протест выглядел, по меньшей мере, идиотизмом.

— Уймись. Что происходит?

Спаркалиец отбросил связку с убитыми птицами на землю. В его темных глазах сейчас был самый настоящий страх вместе со злостью.

— Ты разжег пламя, тогда как мы лишь в мере масла пути от земель атлантских Оцилл! Я едва выжил, преодолев леса, кишащие арденами, для этого мне пришлось отдать им почти все слезы пустыни и монеты солнечного металла! А теперь лесные хищницы. Их дозорные часто приближаются к нейтральным лесам, а иногда нарушают эти границы. Если они увидели дым, по нашему следу уже идут их следопыты и лучшие охотницы!

— Ты предлагаешь есть сырое мясо?

— Огонь убивает божественную энергию жизни, которая поддерживает силы и храбрость воина! — Ведикус вновь покачал головой, изумляясь недальновидности собеседника. — Разве на вашей земле не существует подобное поверье?

Савичев метнул нож, который вонзился в землю в сантиметре от тушки птицы с ярким лимонно-желтым оперением. Пока что слова Ведикуса не вызывали ничего, кроме новой иронии.

— Наше поверье как раз настаивает на обратном. Пища должна пройти крещение огнем.

— Но дым наверняка уже привлек их внимание. Они нападают многочисленными отрядами, мы не сможем дать бой вдвоем. Не исключено, что уже сейчас они наблюдают за нами, и ты никогда не узнаешь, откуда прилетит та стрела смерти, что заберет твою жизнь — с небес или из-под самой земли!

— Мы не сможем дать бой этим кошкам только в одном случае — если утратим силы от голода! Ты собираешься ощипать этих пичуг, или поглощение оперения приносит везение и неуязвимость на поле брани?

Ведикус, поколебавшись, воткнул копье в землю и приступил к разделке своей добычи. Он увидел в Савичеве неоспоримого лидера, непонятно, почему: то ли из-за его молниеносного отражения атаки, то ли от рассказа о могуществе далекой и таинственной империи, которая производила такую удобную одежду и оружие. Не прошло и четверти часа, как тушки птиц были ощипаны и выпотрошены, а Дмитрий, не обращая внимания на слабое сопротивление нового друга, нанизал их на копье.

— Сейчас вкусишь пищу настоящих воинов, шашлык называется. Никакая атака пантер нам не будет страшна.

— Оцилл, — поправил Ведикус. — Нет ничего хуже для мужчины, чем попасть в руки атланток. Особенно боевых Пантер, пожалеешь, что остался жив. Оциллы не воительницы армии Лаэртии, но не гнушаются работорговли, когда речь идет о собственном благе, а Справедливая воздает щедрые дары за экзотику, будь то мужчины или самоцветы. Это она вместе с Лучезарной поставляет им стрелы и копья. При правлении Атлантиды Мудрейшей эти лесные обитательницы не представляли никакой опасности, но стоило прийти к власти ее дочери, в подконтрольных Атланте лесах воцарилась анархия.

В первой же стычке оцилл и арденов безоружных хрупких дев полегло немало, и Справедливая не придумала ничего лучше, чем вооружить этих охотниц подобно собственной армии. Не прошло и двух зим, как они захватили обширную территорию и продолжают теснить арденов, которым не повезло попасть под расположение матриарх лишь потому, что они представляют собой мужскую общину.

— На территории матриархального государства?

— Еще при правлении матери Атлантиды Мудрейшей была выдвинута стратегия перемирия, и далекие леса были отданы для заселения этому племени, которое тогда не представляло опасности. Но Оциллы оказались уже очень свободолюбивы, чтобы вступать в брачные союзы, что и привело к разногласиям, необъявленной официально войне племен. Если Сестерция все годы своего правления до своей трагической гибели пыталась их примирить, Атлантида пустила разногласия на самотек, а Справедливая официально не объявила войну, но сомнений в том, на чьей стороне будет ее военная поддержка в случае конфликта, уже не вызывает сомнений.

— Я слышу в твоих словах осуждение, но разве политика не предполагает подобной тактики, лишь прикрытой принципом невмешательства?

— Аларикс Благородный никогда не играет в подобные игры! Я лично готов был предать смерти тех неугодных, кто утверждал обратное и считал его убийцей собственного отца, великого воина Аттикуса. Лишь в сердцах дев, презревших обычаи, полно беспроглядной тьмы и изысканного коварства; их сладкие уста будут улыбаться тебе, ясные очи обещать самые жаркие наслаждения, тогда как ладони воткнут меч тебе в спину!

— Думаю, ты заблуждаешься, воин. Не всегда ясность намерений приносит успех, иногда тайные деяния куда эффективнее. Полагаю, твой император в совершенстве овладел политическими стратегиями, что и принесло ему столь глубокую любовь одних и ненависть иных.

— Не смей сравнивать великого Фланигуса с этими презренными созданиями! — встрепенулся Ведикус. Разожженный костер и без того заставил его изрядно нервничать и прислушиваться к малейшему шороху, то и дело оглядываясь по сторонам. Смуглый спаркалиец иногда прерывал свою трапезу, чтобы припасть к земле, прислушиваясь, или замирал на месте, вглядываясь в кроны высоких деревьев. Он оценил вкус жареной на костре дичи, но проглотил ее довольно быстро и тотчас же затоптал тлеющие угли. Савичев ничего ему не ответил — за миллионы лет ничего не изменилось, политические дебаты оставались при любом социальном строе. Больше его обеспокоила мания преследования и нервные подергивания нового приятеля.