Пламенный клинок - [11]
— Фермер с холма, из квадратноголовых, желает себе платяной шкаф, — сообщил Барл и рыгнул. — В кроданском стиле. Оссианская мебель эту братию не устраивает. — Он хлебнул еще эля и громыхнул кружкой о стол. — Та ферма принадлежала Эрролу, покуда его не согнали, — добавил он с горечью. Потом взглянул на Кейда: — Примемся за шкаф с утречка. Научу тебя делать стыки на шипах, как нравится квадратноголовым. А потом будешь перемешивать лак.
Кейд кивнул и продолжил трапезу. Он не хотел думать о завтрашнем дне, о скрежете шкурки и стуке молотка, о стамесках и пилах, о шпонках и шипах. От матери ему достались неистощимая на выдумки голова и хорошо подвешенный язык, но руки у него были совершенно кривые, и отцовской мастеровитости ему не перепало ни на йоту. Сколь тщательно ни наставлял его папаша, все у Кейда получалось наперекосяк. Надо сказать, терпением Барл не отличался, зато упрямства ему было не занимать. День за днем он вновь и вновь пытался сделать из отпрыска достойного столяра, и день за днем Кейд его разочаровывал.
Будь у него брат, все сложилось бы иначе. Но матушка чуть не умерла, пока рожала самого Кейда (о чем отец беспрестанно ему напоминал то в шутку, а то и всерьез), а Барл слишком любил жену, чтобы снова подвергнуть ее жизнь угрозе. Поэтому Кейд так и остался единственным, и когда наступит время, ему придется унаследовать отцовское дело.
— По случаю призрачного прилива в город прибывают бродячие лицедеи, — подал голос Кейд. — Я видел объявление на доске. Можем сходить на представление. Понятное дело, когда с работой управимся.
— Отличная мысль! — воскликнула Вельда.
— Если только лицедеи не из сардов, — скривился Барл. — Не выношу сардов. Гнусный народец. Так и норовят всучить какой-нибудь негодный хлам или пошарить по чужим карманам.
— Вряд ли они сарды, — неуверенно ответил Кейд. — Пьеса оссианская: «Подд и горшок изобилия».
— Ой, моя любимая! — обрадовалась матушка.
Барл откашлялся и хлебнул эля, однако промолчал.
— Арен говорит, что иногда бродячие лицедеи нанимают столяра, чтобы путешествовал вместе с ними, — робко начал Кейд. — Надо устанавливать и чинить подмостки, мастерить реквизит. Ничего сложного. И в представлениях он тоже участвует, ведь играть приходится всем членам труппы. Иногда столяру даже главные роли доверяют.
— Угу…
Кейд сцепил пальцы и потупился.
— Сдается мне… то есть я почти уверен, что для меня это будет неплохой опыт. Поможет усвоить азы. А веселить людей я умею, тут я мастак. Если попросить, лицедеи возьмут меня с собой. Всего на парочку недель.
Барл по-прежнему молчал, с отсутствующим и задумчивым видом прихлебывая эль. Кейд взглянул на матушку, которая состроила ободряющую мину. Папаша явно обмозговывал услышанное, и в сердце Кейда затрепетала надежда, пусть и совсем слабенькая.
— И еще по поводу сардов! — рявкнул вдруг Барл. — Они жуть какие скрытные! Себе на уме, да ведь? Лопочут на своем непонятном языке. Честные люди так не делают. Всех сардов надо гнать поганой метлой, вот что я думаю. У них даже страны своей нет.
У Кейда оборвалось сердце, а взгляд уткнулся в стол. Папаша его даже не слушал! Кейд тоже не любил сардов, но в некоторых отношениях даже завидовал им. Безземельные скитальцы, которых не привечали нигде, какой бы край ни избрали они своим пристанищем, сарды, по крайней мере, сами ковали свою судьбу. Кейд тоже грезил о мире, не ограниченном стенами тесной папашиной мастерской, грезил о жизни, которую не расписали за него на месяцы и годы вперед. В которой он что-то будет значить.
Но это лишь пустые мечты. Он сын столяра, и никем другим не станет. Так уж сложилось.
— Кевин заглядывал, искал тебя, — сказал Барл. — Но тебе нечего с ним водиться.
— Я был с Ареном, — откликнулся Кейд.
— Они охотились на варгиню, — добавила Вельда, и глаза у нее блеснули.
— Хватит уже бегать за этим парнем, точно приблудная собачонка, — пробурчал Барл.
— Ни за кем я не бегаю, — гневно вскинулся Кейд. — Он мой друг.
— До поры до времени, — возразил Барл, опрокинув в себя остатки эля. — Он сын своего отца, а яблоко от яблони недалеко падает. Предательство у него в крови. В нынешнее время оссианин может разбогатеть только одним способом.
— Барл… — попыталась одернуть его Вельда.
— У себя за столом я буду говорить начистоту, — отрезал тот. — А Рэндилл — самый настоящий отступник. Лизоблюд. Проклятый пособник. Как и остальные, которые сразу прогнулись, едва нагрянули кроданцы, только бы денежки свои сохранить.
Вельда погрозила пальцем сыну:
— Не вздумай повторять такое при посторонних. Даже при Арене. Особенно при Арене.
— Я не дурак, матушка, — отмахнулся Кейд, которому положение представлялось куда менее серьезным, нежели его родителям.
— А ты, — накинулась Вельда на Барла, — попридержи язык! Хочешь, чтобы к нам нагрянула Железная Длань?
— Мне в собственном дому лазутчиков бояться? — рявкнул Барл. — Может, в печном горшке спрятаться? — В восторге от собственного остроумия, он поднес кружку к губам и с легким замешательством обнаружил, что она пуста.
