Пламенное небо - [87]

Командир объявил боевой порядок полка:

— Я полечу в группе непосредственного прикрытия с эскадрильей майора Рязанова. В ударной группе — эскадрилья капитана Степаненко. Обе эскадрильи не допускают истребителей противника к нашим штурмовикам… Эскадрилья майора Шмелева находится в резерве в готовности номер один. Задача — наращивать бой и прикрывать посадку на своем аэродроме. Вылет для сопровождения по зеленой ракете.

Командиры эскадрилий доводят поставленную задачу летному составу. Уточняем, как держаться в боевом порядке, как лучше выполнять маневр, перестраиваться, кто первый атакует, кто прикрывает атаку. От того, как все мы осознали свою роль и способы ее выполнения, зависит очень многое. Однако это лишь примерная схема действий, основное будет решаться там, в небе. На земле всего не предусмотришь.

Предстартовые минуты… До предела напряженные, решающие. Летчик, в высокой степени сознающий свою личную ответственность перед народом и Родиной, обычно в такие минуты тревожится прежде всего за исход боя. Доминируют оптимизм, вера в свои силы, все же где-то глубоко в душе временами возникает страх. Он дает о себе знать до взлета. Когда летчик начал работу, ему уже некогда думать о чем-то другом. Вступают в силу иные чувства, стремление встретить врага во всеоружии.

Как солдат, многократно смотревший смерти в лицо, могу с полным основанием сказать: страх — естественное чувство, но усилием воли человек может одержать над ним верх и сознательно, по зову долга выполнить любой приказ Родины, каким бы трудным тот ни оказался. Постепенно чувство страха все больше сменяется уверенностью в своих силах. А это уже прочная предпосылка к тому, чтобы выдержать огромные психологические нагрузки и не дрогнуть в бою.

Все мы, авиаторы, хорошо знаем: человек, способный снять с себя чрезмерное нервное напряжение, умеющий не терять самообладания при самых опасных обстоятельствах, всегда будет уверенно вести бой.

…В воздух взвилась зеленая ракета. Первой взлетает пара комполка, затем идет на взлет эскадрилья Рязанова.

Звенья ведут Валерий Шман и Виктор Куницын. За ними выруливаю и я с ведомым младшим лейтенантом Александром Куликовым. Второе и третье звенья ведут лейтенанты Николай Лысенко и Андрей Никонов. Ведомые — молодые летчики младшие лейтенанты Николай Андреев, Борис Телегин, Петр Масленников, Николай Зяблинцев, Петр Поночевный, Виктор Богомолов.

На горизонте показались восьмерки наших штурмовиков. Пристраиваемся к ним. Моя эскадрилья в верхнем ряду.

Внизу видна Даугава, река делит Ригу на две части. Отблески утреннего солнца играют на волнах. Вдали, на западе, гряда темно-серых облаков. Черные дымы встают над линией фронта, застилают передний край. Там идет бой, видны танки и мотопехота.

Линия фронта встречает нас тысячами разрывов зенитных снарядов. Штурмовики маневрируют, командир их основной группы приказывает:

— Увеличить скорость! Цель перед нами. Атака!

«Илы» сначала бьют по артиллерии и танкам «эрэсами», потом строятся в круг и накрывают их бомбами.

В это время с востока на нас набрасывается группа «фоккеров». Командир полка командует:

— Отразить атаку «фоккеров», не допускать их к «илам»!

Затем круто разворачивается на атакующих и дает длинную очередь. Один фашистский самолет, охваченный пламенем, падает. Мы вышли из-под удара разворотом на сто восемьдесят градусов и оказались над противником. Видим, как ФВ-190 проскочили вниз под «илы». Выполняем разворот всей группой и на выходе из атаки перехватываем самолеты противника. Мне хорошо виден крайний «фоккер». Он потерял скорость и растет, увеличиваясь, в моем прицеле. Мелькают кресты, пауки свастики. Посылаю длинную очередь. Фашистский самолет разваливается в воздухе, часть его крыла проносится прямо передо мной.

Звенья Никонова и Лысенко наваливаются на фашистские машины, ушедшие вниз, преследуют их. Приходится вернуть ребят в строй. «Илы» тем временем образуют защитный круг и продолжают «обработку» цели. Сверху, построив над «илами» купол, «яки» под командованием Рязанова отбивают атаки ФВ-190.

Первая атака «фоккерам» не удалась, именно поэтому они не проявляли особой активности и носились по внешнему обводу, ожидая случайной добычи: а вдруг кто-нибудь зазевается, на какой-то миг потеряет скорость или осмотрительность.

Четверка ФВ-190 проскочила мимо машины Маркова. Предупреждаю его: «Сзади «фоккеры»!» Подполковник круто бросает «як» на врага, но поздно: еще одна четверка «фоккеров» свалилась откуда-то сверху, ударила по нему и исчезла. Очередь пришлась по левому крылу и кабине. Мы бросились на гитлеровцев, но те уже скрылись.

Оглядываюсь на своих ведомых. Крайний слева — самолет младшего лейтенанта Артемьева — клонится на крыло, дымит, теряет скорость и падает.

— Прыгай, чего медлишь! Да прыгай же! — повторяю приказ.

Для меня совершенно ясно: машина уже неуправляема. Самолет идет к земле и взрывается.

«Илы» выполнили задачу и на бреющем возвращаются домой. Избитые, израненные зенитным огнем, они еле двигаются на фоне зеркальной глади Даугавы. Мы отбиваем одну за другой упорные атаки врага. Горючее уже на исходе, и без помощи с аэродрома нам не обойтись.