Пламенная роза Тюдоров - [149]

Мистрис Форстер наконец оглянулась и увидела, что я по-прежнему стою у подножия лестницы, не сделав и шага. Я попросту оцепенела от страха.

– Ах, милая моя, я напугала вас, сама того не желая. Мне хотелось всего лишь вас предостеречь. Идите же, милочка, здесь нечего бояться, просто будьте осторожны, и все будет в порядке! Я спускаюсь и поднимаюсь по этим ступеням каждый день, они ведут к галерее, где я сижу у огня и приглядываю за беснующимися детьми, когда погода не позволяет выпустить их погулять на улицу. Да они носятся по этой лестнице, как обезьянки, и ни разу еще ничего себе не сломали!

Я сглотнула комок в горле и начала подниматься.

На площадке я на миг замерла, чтобы передохнуть, и осмелилась спросить хозяйку дома:

– Мистрис Форстер, а здесь… здесь нет привидений?

– Привидений, милочка? – Мистрис Форстер обернулась и обеспокоенно посмотрела на меня. – Отчего вы спрашиваете?

– В Комптон-Верни слуги рассказывали мне легенду о призраке, обитающем в поместье, и мне стало любопытно, нет ли подобного в Камноре. У меня есть… есть друг, который обожает такие истории, – начала оправдываться я, выдумав вполне правдоподобное объяснение, чтобы не выглядеть глупо. – Я интересуюсь легендами каждого дома, в котором меня принимают.

– Ах! – облегченно выдохнула мистрис Форстер. – Теперь я поняла! Буду счастлива, если ваш друг примет наше приглашение и навестит нас, чтобы рассказать пару чудесных историй. Ночи зимой здесь такие холодные, что было бы замечательно устроиться поуютнее у огня и послушать древние предания, которые наверняка придутся по вкусу и мне, и детям. Да, у нас и вправду поговаривают о призраке, но подозреваю, что это всего лишь детские сказки, которыми слуги пугают друг друга. Всякий раз, как мы нанимаем новую служанку, остальные тут же спешат нагнать на нее страху. Говорят, по дому ходит серый монах, капюшон его надвинут так низко, что никто никогда не видел его лица. Но вам незачем забивать этими байками свою хорошенькую головку, милочка, поговаривают, его видят лишь те, кого скоро ждет смерть. Подумайте только! Тоже мне призрак! Хотя, признаться, история жутковатая, потому, видимо, слуги и рассказывают ее всем нашим гостям.

Я вздрогнула, мне стало так страшно, что перед глазами все поплыло и я поняла, что вот-вот упаду, но мистрис Форстер тут же подбежала ко мне и обхватила обеими руками за талию, зовя на помощь. Я обмякла в ее объятиях, словно тряпичная кукла, какими играли дети в Сайдерстоуне. До моего слуха донеслись звуки чьих-то шагов, и я увидела перед собой Томми, который подхватил меня на руки и понес наверх.

– Ах, бедняжка! – причитала мистрис Форстер, ее голос доносился до меня будто бы издалека. – Лорд Роберт предупреждал, что ей нездоровится, что она частенько грустит, но, по всей видимости, путешествие утомило ее гораздо сильнее, чем все мы надеялись. Сюда, мастер Блаунт, положите ее на кровать! Вот так, милая моя, отдыхайте, – прошептала она, растирая мои ледяные руки.

Когда я очнулась, рядом со мной были лишь Кастард и Оникс. Вдруг я услышала за окном громкий стук копыт. Я вскочила с постели, бросилась к окну и увидела Роберта в черном плаще, развевающемся за его спиной, как крылья ночи. Он вновь уехал не попрощавшись. На прикроватном столике я обнаружила баночку с зелеными пилюлями и записку, в которой супруг напоминал о данном мною обещании. Обезумев от страха, я схватила баночку и швырнула ее о стену так, что она разлетелась вдребезги. Кастард и Оникс перепугались и подбежали к краю кровати, поэтому я, опасаясь за жизнь своих любимцев, поспешила собрать осколки и пилюли с пола. Зеленую гадость я бросила в огонь, после чего устроилась на кровати, обняла любимых своих кошек и заплакала, прижимаясь к их пушистой шерстке.

Неделю я не покидала своих покоев. Не хотела никого видеть. Мне не хотелось говорить с хозяевами, не хотелось делить с ними трапезу, хотя всякий раз Пирто передавала мне приглашение мистрис Форстер спуститься в обеденный зал. При виде подносов с едой, которые нянюшка исправно приносила в мои покои, я отворачивалась к стене, и Пирто приходилось уносить их обратно. Я просто лежала на подушках, не зная покоя, наблюдала восходы и закаты… Мне пришлось привыкнуть спать на спине, потому как лежать на боку стало слишком больно – моя опухоль с каждым днем выглядела все хуже. Подобная острая боль возникает, когда что-то горячее попадает в гнилой зуб, только эта была в сотни раз сильнее и длилась часами.

Но однажды мое уединение было нарушено – непослушные отпрыски мистрис Форстер проскользнули мимо Пирто и забрались на мою кровать, чтобы представиться мне и похвастаться своими игрушками и лягушками. Так я свела знакомство со знаменитым Кристофером, который прыгал выше и квакал громче всех прочих жаб, которых мне доводилось видеть в своей жизни. Свой талант он проявлял всякий раз, когда ему щекотали брюшко – тогда сей удивительный певец вознаграждал восторженных слушателей глубоким, звучным кваканьем. Детвора развлекала меня историями, песнями, танцами и загадками, разыгрывала для меня целые представления и показала любимую свою игру, которая называлась «Старый король Генрих и его жены». Мальчишки по очереди изображали могучего беспощадного монарха, грозно крича: «Отрубите ей голову!», в то время как девочки, играя роль Анны Болейн или Кэтрин Говард, падали ниц перед королем и молили о пощаде, заламывая руки. Однако несчастных дев неизменно находила рука палача, которого изображал один из мальчиков. Дети приносили цветы, чтобы украсить мою комнату, и всякие лакомства вроде пирогов с вареньем или свежеиспеченного имбирного хлеба – чтобы у меня проснулся аппетит. Мальчики разыгрывали шуточные сражения на игрушечных лошадях и бились друг с другом на деревянных мечах, в то время как девочки сидели рядом со мной, играя в куклы. Иногда я позволяла им наряжаться в свои платья и драгоценности. Когда их мать строго наказывала им быть осторожнее, чтобы не испортить мои чудесные вещи и не испачкать их пальцами, вымазанными в варенье, я только пожимала плечами и говорила: «Пускай забавляются, платьев у меня много, а вот детей нет».