Пламенная кода - [77]

И если так…

Пускай Ворон с его ядовитыми железами идет к черту.

«Идите к черту, Ворон, – думал Фабер. – Есть люди, которых я спас лично, без вашего многомудрого руководства. Спасу и других. И плевать мне на ваши оскорбления. Вы облажались не меньше моего. И вы это понимаете, вы уже большой мальчик. И что бы вы о себе ни думали, я все еще уполномоченный Наблюдательного совета. Буду стоять над душой, заглядывать через плечо и задавать вопросы. И, что для вас особенно неприятно, требовать работу! Вам придется меня убить – или учить, как все делать правильно. Так просто вам от меня не отделаться». Он неспешно оторвал зад от раскаленного камня, тщательно умылся из фонтана и без большого энтузиазма посмотрел на небоскреб офисного центра «Кристал-Банана» – на окна двадцатого этажа, где размещалась штаб-квартира Департамента и, в частности, апартаменты Ворона. «Идите к черту, – мысленно повторил он. – Я возвращаюсь».

8. Гонец на заклание

Всю ночь шел дождь, к утру оставив после себя зависшую в воздухе мелкую противную морось и ровное, словно прошлись шпателем, серое небо. Выйдя на крыльцо с дымящейся чашкой кофе, Елена Егоровна Климова обнаружила на промозглой веранде под навесом нежданного гостя.

– Ну? – спросила она не слишком приветливо. – Почему именно вы?

– Потому что в этой теплой компании я единственный, кому уже нечего терять, – усмехнулся Людвик Забродский. – Я в отставке, ни черта не делаю, и та цель, которой я отдал лучшие годы жизни, достигнута без меня.

– Заложники с «Согдианы»? – равнодушно осведомилась Климова. – Их спасли?

– Разве вы не смотрите новости? – поразился Забродский.

– Я привыкла ничем не интересоваться. Хоть какая-то иллюзия покоя. Если случится что-то действительно важное, ко мне придут и скажут.

– Вот я и пришел. Мной решили пожертвовать, как непроходной пешкой. Участь гонцов, приносящих вести, во все времена была незавидна. Если вести были дурны, на гонце вымещали огорчение. Если, напротив, вести радовали, его приносили в жертву богам, чтобы отблагодарить за милость…

– Перестаньте нести чушь, – сказала Климова. – Никто вас не убьет. Говорите вашу весть и выметайтесь с моей веранды.

– Срок в один месяц, что вы им отмерили, был явно нереален.

– Знаю без вас. Зато они хотя бы проявили активность. Даже кого-то спасли… Если бы я пошла на компромисс, они до сих пор бы совещались и выстраивали тактику.

– Не преувеличивайте свою роль, – проговорил Забродский внушительно. – Мотивирующих пинков им надавали в совершенно другом месте. Хотя, возможно, вы были катализатором зародившихся процессов.

– Вы его не нашли, – сказала Климова безжалостно.

– Я в отставке, – возразил Забродский. – Так что будьте точны и говорите «они», меня в эту команду не зачисляйте. И вы не угадали. Они не просто его нашли, а даже потеряли. Ваш мальчик не захотел найтись.

Климова молчала, глядя на него неподвижными глазами, нянча кружку с кофе в ладонях, и Забродский на всякий случай решил быть наготове, если вдруг она захочет выплеснуть кипяток ему в лицо.

– Вам нужно успокоиться, – произнес он деревянным голосом.

– Мне не нужно успокаиваться, – сказала Климова. – А вы правильно делаете, что тщательно подбираете слова.

– Вот здесь, – Забродский достал из кармана кристаллик и положил на влажный дощатый стол как можно дальше от себя, – видео с вашим сыном. Почти два часа, записано с разных точек. Можете убедиться сами, он здоров и бодр. И… гм… занимается очень странными вещами.

Климова приподняла брови.

– Чем обычный подросток может удивить наторелых субъектов вроде вас?

– Он воскрешает мертвых.

– Когда моему сыну было пять лет, – медленно произнесла Климова, – в нашем доме умерла птичка. Обыкновенная серая птаха из леса, такая… с клювом… я даже не уверена в ее видовой принадлежности. Сева нашел ее в лесу и принес домой в надежде выходить, но она была безнадежно больна и умерла прежде, чем мы придумали, как ее лечить. Он плакал над ней два часа кряду, но она так и не ожила.

– Документально подтверждено, – убедительно продолжал Забродский, – что ваш сын вернул к жизни одного эхайна и четверых людей из числа заложников. Вы сами это увидите. Моменты смерти мы по этическим соображениям изъяли, а собственно акты воскрешения сопровождались неустранимыми помехами. По нашим предположениям, это вызвано сверхмощными энергетическими импульсами… гипотезу об искажении пространственно-временных метрик мы, руководствуясь принципом Оккама, решили покуда не рассматривать. Но все остальное прекрасно видно и слышно. Предупреждаю, зрелище не для слабых нервов. Если пожелаете, я останусь поблизости, пока вы не закончите просмотр.

– Вы спятили, – удивилась Климова. – Я командор Звездного Патруля.

– Это ничего не меняет, – пожал плечами Забродский.

– Ведь вы не лжете, – вдруг сказала она.

– Не лгу, – охотно согласился он. – Мне уже незачем лгать в этой жизни. Северин появился на космической станции, где эхайны держали заложников, в самый разгар спасательной операции. Собственно, это благодаря ему герцогские десантники выгадали почти полчаса в своих поисках и поспели вовремя. Иначе эхайны убили бы гораздо больше людей. Простите мне невольный цинизм, но Северин исправил наши ошибки и свел неизбежные потери к минимуму.