Плач мумий - [11]

Я увидела электронное оборудование, выстроившееся у дальней стены. Металлические столы. Кислородные баллоны. Все это напоминало операционную в больнице.

Я отдернула голову, завидев Джонатана.

Он стоял позади длинного металлического стола. Он склонялся над мумией.

Мумия лежала на спине. Ее руки свисали со стола.

Очень осторожно, я снова заглянула в комнату. Джонатан стоял, опустив голову. Он не видел нас с Питером.

Я не дышала. Не двигалась. Не в силах поверять в происходящее, я смотрела на своего дядю, склонившегося над мумией. Глаза его лихорадочно сверкали. Лицо пылало от волнения.

Он засучил рукава рубашки. Встряхнул руками, словно отряхивая с них воду.

Медленно, осторожно, он принялся разворачивать древние бинты.

Затем он погрузил руки в брюшину мумии.

Он запустил обе руки в ее нутро и извлек блестящий темно-лиловый орган. Почку? Печень?

— О-о-о-о-о, какая мерзость! — простонала я.

И тут я увидела, как он поднес отвратительные влажные внутренности мумии ко рту… и начал их есть!

14

Мой желудок взбунтовался. Горло сжалось. Я начала давиться.

Как он может есть внутренности мумии? Как вообще у мумии могут быть внутренности?

Я отшатнулась от двери, едва не сбив с ног Питера. Закрыла глаза, но все равно видела его… Дядю Джонатана, запихивающего сырые лиловые потроха себе в рот… жижу, бегущую по его подбородку… он жует, жадно жует древние внутренности… его глаза дико вращаются на искаженном лице…

— Мерзость, — пробормотал Питер, держась за живот. Он застонал. — Кажется, меня сейчас стошнит. Правда.

— Нашел время, — прошептала я. — Надо уносить ноги — немедленно! Он сумасшедший! Он совсем спятил! Питер, скорее. Нужно найти помощь!

Мы повернулись и бросились наутек. Наш топот громко разнесся по залу, полному мумий.

Мумии стонали, когда мы бежали мимо них к двери. И снова мне показалось, будто я слышу, как некоторые из них причитают:

— Прошу, позвольте мне умереть! Позвольте мне умереть!

Мы выскочили за дверь и бросились по длинному коридору. Мое сердце колотилось так сильно, что я едва могла дышать.

Вдруг Джонатан слышал нас? Может, он за нами гонится?

Я оглянулась. Нет. Никаких следов его.

Мы вбежали в мою комнату. Я закрыла за нами дверь.

— Без паники. Без паники, — проговорила я задыхаясь. Думаю, я пыталась успокоить саму себя. Потому что от страха была сама не своя. Никогда в жизни мне не было так страшно.

— Как он может есть эту гадость? — жалобно спросил Питер. Лицо его позеленело. Он снова схватился за живот. — Она… небось, на вкус, как тухлятина. Он… он ел мертвеца!

Меня тоже затошнило. Я подняла руку.

— Перестань, — сказала я. — Прекрати думать об этом.

Он плюхнулся на край моей кровати. Покачал головой:

— Что же нам делать? Он маньяк. Нам нельзя здесь оставаться.

Голова у меня пошла кругом. «Без паники, Эбби, без паники», — мысленно твердила я самой себе.

Я схватила с прикроватного столика сотовый телефон.

— Позвоню в девять-один-один, — сказала я. — В деревенскую полицию. Должна же здесь быть полиция, верно?

Открыв телефон, я стала набирать номер.

И тут же испуганно вскрикнула.

— Батарейка! Питер, смотри! — Я подняла телефон. — Батарейка пропала! Кто-то вытащил батарейку из моего телефона!

Питер в испуге разинул рот.

— Он… он не хочет, чтобы мы кому-либо звонили… — пролепетал он.

Я схватила куртку. Затем рывком подняла Питера на ноги.

— Пошли. Бери свое пальто. Уносим ноги.

Он не сдвинулся с места.

— Но… куда же мы пойдем?

— В деревню, — сказала я. — Может, нам удастся найти полицейский участок. Или будет проходить поезд, и мы сможем удрать отсюда.

Я выглянула в коридор. Никого. Никаких следов Джонатана или Сони.

— Идем!

Мы поспешили в комнату Питера. Он схватил толстовку и натянул ее. Затем мы спустились по лестнице.

— Телефон в кухне! — сказала я, показав на черный аппарат на стене. Я сдернула трубку и поднесла к уху.

Тишина.

Не работает.

Я потащила Питера к парадной двери.

— Ничего не поделаешь. Мы сможем спуститься с холма. Я знаю, мы сможем. Отсюда до деревни всего пара миль.

Мы вышли из дома, в серый, сумрачный день. Тучи заволокли солнце.

Головой и плечами я ощущала холодную морось. Густой туман окутывал холм. Он был такой плотный, что я не могла разглядеть деревню далеко внизу.

Я поежилась и застегнула куртку до самого горла. Холодная капля дождя шлепнулась мне на нос. Я вытерла ее. Туман клубился, промозглый и ледяной.

— Ни зги не вижу, — пожаловался Питер. — Этот туман словно дым.

— Вот и хорошо, — сказала я. — Если Джонатан пустится в погоню, то не увидит нас. В тумане легко укрыться.

Держась поближе друг к другу, мы отыскали дорогу, что змеилась вниз по склону холма. Питер натянул на голову капюшон. Мы тронулись в путь, быстро, почти трусцой.

Но старая дорога изобиловала глубокими рытвинами и колдобинами. Я споткнулась и рухнула наземь. Питер помог мне встать. Коленка пульсировала болью, но я заставляла себя не сбавлять шаг.

То и дело я оглядывалась, проверяя, не преследует ли нас Джонатан. Но в густом тумане ничего нельзя было разглядеть.

Туман сделался ярче, таким ярким, что мне пришлось щуриться. Затем он всколыхнулся и снова померк, пока не стало казаться, что мы из дня попали в ночь.