Плач Минотавра - [42]

Все мои усилия были тщетны. Я бродил по городу, а амброзия тем временем овладевала моими мыслями. Перед глазами стоял мучительный образ Ариадны в руках того молодого бродяги. Я представлял сцены немыслимого сладострастия, мое тело жаждало любви, но что-то мешало мне слиться с толпой. Покинув площадь, я отправился в сад, где в тени деревьев и кустов пытались укрыться самые застенчивые. Я видел их возбужденные лица, искаженные страстью; слышал их сладострастные стоны, с трудом сдерживаемые крики, сводившие меня с ума. Меня тошнило. Вдруг кто-то сильно ударил меня в бок, и я очутился на земле. Передо мной стояла полураздетая девушка, лицо ее было скрыто под критской маской Богини. Хотя ее волосы, собранные на затылке в пучок, были черными, на какое-то мгновение мне показалось, что передо мной стоит Ариадна. Девушка опустилась на мой живот. Затем она сняла маску и сказала низким голосом:

— Тебе не убежать, Полиид. Покорись.

Лишь тогда я узнал Эвридамию. К счастью, тоска по Ариадне не оставила мне сил, чтобы сопротивляться. Это сейчас я знаю, что транс девушки был вызван женской амброзией, в которую добавляют специальный грибок, растущий у основания критской сосны. Этот грибок дает женщинам огромную силу, которая позволяет вакханкам разрывать свои жертвы на куски голыми руками.

Эвридамия схватила мои руки и положила их на свою грудь, не переставая выкрикивать непристойности. Она скакала на мне, а я чувствовал себя змеей, свернувшейся на ее теле, рекой, ломающей лед, пантерой, раздирающей ей спину, деревом, хлестающим ветвями ее плечи. В тот момент я понял тайный смысл своего имени и увидел, как изменчивое лицо Эвридамии принимает черты моей матери, которую я никогда не знал.

Когда она остановилась, моя голова вдруг просветлела. Я схватил за руку Эвридамию, уставшую терзать мое обессилевшее тело.

— В тебе мое семя, — сказал я ей. — У тебя родится сын. Его будут звать Эвкенор. Сделай так, чтобы он никогда не взял в руки меч.

Она презрительно посмотрела на меня, полуоткрыв рот, облизала верхнюю губу и резким движением вырвала руку. Затем она отправилась на поиски другого мужчины.

Я проснулся днем, посреди аллеи, с ног до головы покрытый собственной рвотой. Рядом никого не было. Я чувствовал себя избитым, все мое тело болело, и в довершение ко всему ногти Эвридамии оставили мне на шее глубокую кровоточащую царапину. Я поискал воды и, не найдя ее, не спеша отправился в Гог.

Клыки богини

Когда несколько дней спустя меня срочно вызвали к Миносу, я был удивлен тем, что в царских покоях собрались все дворцовые врачи. Было видно, что царь сильно не в духе.

— Дорогой Полиид, у меня есть для тебя прекрасная новость. Я решил назначить тебя своим личным врачом и выгнать взашей всех этих шарлатанов, — сказал он, кивнув на злобно косящихся на меня ахейцев. — Вот уже несколько недель я чувствую себя усталым и разбитым, а эти бесполезные профаны, вместо того чтобы вылечить меня, лишь заискивают передо мной в надежде урвать кусочек послаще. Они говорят, что этот недуг — плод моего воображения и что у меня железное здоровье.

Новость привела меня в ужас. Над головой врача такого непредсказуемого и капризного царя, как Минос, вечно весит дамоклов меч. Но как отказаться от столь «заманчивого» предложения, я не знал.

— Господин, — сказал я, — ты хочешь оказать мне честь, которой я недостоин. Твой врач должен быть опытным и разбираться в разных снадобьях.

— Чушь! Здоровье Главка, особенно после… после его смерти, — лучшее доказательство того, что ты прирожденный врач.

— Я буду счастлив оберегать твое здоровье, господин.

Последнюю фразу я произнес тонким дрожащим голосом. Я ничуть не врал, когда говорил, что мои познания в области лекарственных трав оставляли желать много лучшего: несколько раз я присутствовал при том, как пифии лечили людей. Меня всегда притягивали точность их движений и та чистоплотность, которой они дорожили, в отличие от ахейцев, искренне веривших, что грязь закаляет кожу и укрепляет кости. Еще я знал пару заклинаний, ничуть не помогавших мне в моей повседневной жизни. В общем-то, это было все, что я мог предложить царю как врач. Впрочем, я сильно надеялся на то, что по сравнению с ахейскими врачевателями, чье лечение обычно состояло в вознесении молитв Асклепию, прижигании болячек и самом разнообразном кровопускании, мои методы не покажутся царю странными.

— Я хочу, — воскликнул Минос, с презрением глядя на своих врачей, — чтобы ты сегодня же приступил к своим обязанностям!

— Прежде всего прикажи этой кучке шарлатанов убраться отсюда, — сказал я царю, повторив его слова и подражая его тону. Я не хотел, чтобы они увидели, как мало я смыслю во врачевании.

Вся молчаливая ненависть, на которую только были способны почтенные старцы, излилась на меня, когда они покидали зал. Чтобы избежать сглаза, я два раза плюнул на грудь собственной туники. Оставшись один на один с царем, я попросил его раздеться. В комнате запахло медведем. Я отодвинул кожаные занавески, чтобы немного проветрить помещение. Потом я вызвал слугу и приказал ему приготовить дворцовую баню.