Плач Минотавра - [22]

— Пойду приведу себя в порядок. Кстати, где сейчас Минос? — спросила Пасифая у Навкраты.

— Кто его знает. Наверное, в одном из южных переходов восточного крыла. По крайней мере его стенания доносятся оттуда.

Первым делом Пасифая вышла в центральный двор, где уже начинало жестоко припекать солнце, и приказала солдатам, чтобы те отвязали от позорного столба стражника, не пускавшего Миноса во дворец. Два часа спустя Госпожа Луны предстала перед своим супругом. Отчаяние Миноса тем временем уже переросло в слепую ярость. Лицо Пасифаи было бледным и напряженным, волосы отливали рыжим. В зыбком свете факелов Миносу показалось, что его жена сильно постарела за эту ночь.

— Поднимайся, — повелительно сказала ему Пасифая. (Минос медленно встал.) — Вчера тебя подменил другой. Я хотела сохранить тебе верность, но, пока ты напивался, тебе наставили рога. Теперь во мне живет семя Диониса, сына Богини.

— Я убью любого чужого ребенка, которого ты родишь.

— И думать забудь. Дионис велел мне передать тебе слова пророчества: из его семени на свет появятся мальчик и девочка. Лишь они смогут спасти Кносс от великого воина из Афин. Если ты не хочешь потерять свое царство, тебе придется оставить их в живых. Ты тяжко оскорбил своих богов, ты и сам об этом знаешь, и потерял их милость навеки.

Покаяние Миноса

Минос прекрасно понимал, как сильно он оскорбил Посейдона, и поэтому поверил пророчеству. Опечалившись, он решил искупить свое святотатство. В тот же день он удалился в оскверненный ахейцами храм Богини на горе Ида и принялся поститься.

Пещера, в которой располагался храм, была доступна только шесть месяцев в году: все остальное время путникам мешал снег, толстым слоем покрывавший склон горы. До того как на Крит пришли ахейцы, за храмом следили три юные жрицы, совершавшие здесь обряды в честь Богини, но когда греки захватили власть, Астерий поставил смотрителями трех евнухов, Лабрандо, Мелисея и Пиррика, которым в то время едва исполнилось двадцать лет.

Минос отправился в храм, чтобы совершить ритуал очищения, скопированный Лабрандо, Мелисеем и Пирриком с древних обрядов жриц Богини. После трехдневного поста Минос принес в жертву ягненка, и жрецы, гадавшие по его внутренностям, сказали царю, что жертва была угодна Зевсу. Затем он совершил омовение в горной реке и вернулся в пещеру, где жрецы умастили его тело ароматическими маслами. Потом Минос отпил воды из двух источников, бьющих у входа в пещеру: Леты, источника забвения, чьи воды уносят прошлое смертных, и Мнемозины, источника памяти.

Широкий вход в пещеру Иды постепенно сужался и в конце концов превращался в узкий колодец, по которому с трудом мог спуститься один человек Перед входом в колодец жрецы поднесли Миносу две кружки ячменного пива, чтобы он, захмелев, спустился в пещеру и погрузился там в священный сон, однако тучный царь, несмотря на пост, застрял в проходе, да так и заснул в нем, опустившись в колодец только по пояс.

Богиня наказала царя бесконечным кошмаром, от которого он не смог избавиться до самого конца своих дней. Миносу снилось, что он лежит в термах в бассейне, наполовину погрузившись в мягкую, теплую воду, и спину ему массируют три прекрасные девушки. Царь закрывает глаза, чтобы отдаться наслаждению, и вдруг чувствует, что массаж прекратился и вода в бассейне начинает убывать. Открыв глаза, он видит, что две массажистки вылезли из бассейна, отошли от воды и с нехорошей улыбкой смотрят на него. Минос оглядывается в поисках третьей и видит, как та, усмехаясь, опускает какой-то рычаг в глубине зала, не спуская с царя глаз. В потолке открывается люк, через который в бассейн льется крутой кипяток Сон обрывается и начинается снова, и снова Минос лежит в теплой мягкой воде, наслаждаясь нежным массажем трех юных мстительниц.

Минос проснулся совершенно разбитым и при помощи Лабранда, Мелисея и Пиррика выбрался из колодца. Утолив многодневный голод, царь поведал жрецам о своем сне.

— Не нужно считать этот сон дурным предзнаменованием, — заверил его Лабрандо. — Огонь боли, пожирающий твою плоть, возносит твою смертную душу к небу, причисляя тебя к сонму богов.

— Истинно так, — согласился с ним Мелисей. — Мы, жрецы, здесь для того, чтобы помочь человеку стать богом.

— Разумеется, — продолжил Пиррик. — И если ты позаботишься об этом храме и его служителях, Зевс отблагодарит тебя, возведя в сонм богов.

Польщенный Минос задумчиво молчал.

— Но я же пришел сюда, — сказал он наконец, — чтобы узнать, как искупить то оскорбление, что я нанес богам.

— Ну конечно… — Пиррик не собирался сдаваться: жрецам определенно стоило держаться своего толкования. — Однако Зевс не стал отвечать на твой вопрос. Это значит, что ты должен вести такую жизнь, как раньше. Готовься защитить Крит от врагов и, если это будет тебе по силам, напади на Афины раньше, чем Афины нападут на тебя.

— Хорошо. А что же мне делать с моей женой Пасифаей? Я не могу позволить ей родить ребенка не моей крови. Тогда я стану посмешищем для ахейских семей, а ведь это они возвели меня на трон и дали мне скипетр Астерия.

— Неужто они посмеют перечить тебе? — возразил царю Мелисей. — Ведь ты сын Зевса. То, что Дионис стал отцом твоих детей, играет тебе на руку: можно сказать, что божественное происхождение царей Крита становится своего рода традицией. Стой на своем, слушай голос собственного разума и, если надо, обращайся за помощью к советникам.