Питер, Поль и я - [30]

— Это называется двойное сальто, Стеф, — объяснил он. — Двойное сальто — мой конек… Тебе понравилось?

— Очень! — с энтузиазмом подхватила я. В процессе этого сложного маневра его леопардовая полоска зацепилась за мое ухо и теперь раскачивалась там, как сережка, но мне было наплевать.

— У меня получается и тройное сальто… просто я боялся сделать тебе больно. Думаю, нам надо тренироваться постепенно… сначала двойное сальто… потом тройное… а потом четырехкратное… Не правда ли, это добавляет яркие впечатления к самым прекрасным мгновениям близости между двумя людьми?

— О да.

Я все еще никак не могла отдышаться и прийти в себя. Все-таки удивительно, как мы остались целы и невредимы. Но Питер ничуть не пострадал и не получил никаких ушибов. Он снова уложил меня на постель и продолжил свои экзерсисы. После нескольких тренировок мы совершили тройное сальто. В тот день мы так и не посмотрели выставку старых мастеров в «Мет», но я и думать о ней забыла. Я пребывала в нирване, в созданном им мире чувственных грез. Мое тело превратилось в чуткий, нежный инструмент, на котором он играл, как на драгоценной скрипке Страдивари. Как только после всех сладостных утех мы погрузились в ванну, я блаженно закрыла глаза и перенеслась в страну сновидений. Я обессилела от любви и пресытилась ласками, а когда зазвонил телефон, я не сразу его услышала, а услышав, не сделала никаких попыток снять трубку.

— Стеф… милая… — прошептал он, возвращая меня к реальности. Я взглянула на него. — Телефон звонит. Это могут быть дети.

— Чьи дети?

— Твои.

В тот момент я не смогла бы вспомнить их имен даже под угрозой смертной казни, но поняла, что нужно ответить на звонок. На меня так подействовали чары Питера, что я не могла больше ни о чем думать. Только о нем и его тройном сальто…

— Привет, — раздался в трубке знакомый бодрый голос.

Услышав его, я удивленно захлопала глазами и перевела взгляд на Питера, сидевшего напротив меня в ванной. Как ему это удалось? Если это запись его голоса, то он очень удачно выдержал паузы. Итак, он играет со мной в телефон. Но теперь-то я знаю, как его подловить. Я заметила, что во время нашего предыдущего телефонного разговора его реплики были стандартными, что делало мои ответы легко предсказуемыми. Если так будет и на сей раз, мне не удастся установить, была ли это запись или разговор вживую.

— Привет, Питер. — Что ж, поиграем. Я подмигнула ему и лукаво ухмыльнулась.

— Как поживаешь, Стеф?

— Довольно сексуально, — был мой ответ вместо «неплохо».

— Что это значит? — удивленно спросил он. Снова стандартная реплика, которая подходит ко всему, что бы я ни сказала.

— Я лежу в ванной. Мы занимались любовью весь день. — В трубке повисла тишина. Я улыбнулась. Значит, он оставил место на пленке. Умно придумано.

— Он модель, Стеф. Он не настоящий. Его собрали по частям, он синтетический с ног до головы. Не верь тому, что он тебе наболтал. Все его действия — результат работы хорошо отлаженных механизмов.

Из моего личного опыта общения с ним явствовало, что он вполне типичный представитель человеческой расы. Ничего необычного я не обнаружила. Фразочка Питера тоже была подобрана по теме.

— Мы исполнили тройное сальто. — Попробуй-ка придумать стандартный ответ на эту фразу. Я умышленно направила разговор в другое русло. Вряд ли Питер смог это предвидеть, когда записывал пленку.

— Ему нельзя было этого делать, Стеф. Он должен был просто развлекать тебя, пока я не вернусь. Мы не закладывали в программу тройное сальто. Похоже, у него сбились настройки, и он вышел из-под контроля. — Голос его звучал тревожно, и я улыбнулась. Будет знать, как разыгрывать подобные шуточки.

— Да, он совершенно вышел из-под контроля.

— Я начинаю ревновать, Стеф. Похоже, ты решила, что он настоящий.

Ага, ему это неприятно. Мне даже показалось, что он обиделся, и я почувствовала легкое раздражение.

Коснувшись под водой наиболее выдающихся частей тела Поля своей ступней, я кивнула и усмехнулась:

— Он настоящий, я уверена в этом.

— Нет, не настоящий. Мы запрограммировали его для подобных цирковых трюков — так, ради забавы. Но я строго-настрого приказал ему не рисковать. Он может кого-нибудь покалечить. Я и не предполагал, что он решится проделать это с тобой. — Вот это уже нельзя назвать стандартной репликой.

Слушая голос Питера в трубке, я нахмурилась.

— Повтори, что ты только что сказал? — попросила я, внутренне похолодев и не спуская глаз с Поля, который смежил веки и притворился спящим. Может, он чревовещатель? Или шизофреник? Или психопат, на худой конец. Но как такое возможно? Теперь стало ясно — это не запись на магнитофонной ленте. Голос Питера звучал тревожно, взволнованно.

— Я сказал, что он не имел права проделывать это с тобой. Я-то думал, что он просто поживет у тебя, будет заботиться о тебе и детях и развлечет вас. Я запретил ему исполнять двойное или тройное сальто с тобой или с кем бы то ни было. Этот чертов дурак как-то обмолвился, что хочет в порядке эксперимента попробовать четырехкратный кувырок. Стеф, если ты увидишь, что он и в самом деле собирается это сделать, немедленно вылезай из кровати, иначе он тебя покалечит. Признаться, меня вовсе не радует, что он задействовал все свои ресурсы. С тобой он должен был подключиться только частично.