Пистоль Довбуша - [7]
— Сейчас во-о-о-н та упадет на землю. Нет, вон та села первой. Да они все первенные! — говорит он вслух.
Потом ему начинает казаться, что он тоже, как снежинки, летит куда-то летит…
Хочется есть, а мамы все нет и нет…
«И зайчик в лесу тоже, наверно, голодный и хочет зеленой травы. Лучше, когда тепло, когда лето», — вздыхает мальчик.
А озорные белые хлопья все кружатся, падают, да так густо, что уже не видно ни хат, ни деревьев, ни гор. Кружочек на стекле затягивается витиеватым узором.
Холодно…
Постепенно вползают в хату густые угрюмые сумерки. Сначала они прячутся по углам. Потом безжалостно приближаются и к окну — к Мишке.
Все знакомое, близкое днем теперь пугает его. И откуда взялась на стене птица с распростертыми крыльями? Так ведь то пучки сухой травы. Мама любит украшать стены пахучим чебрецом.
А там, в углу, печка или страшный зверь с раскрытой черной пастью?
Ветер свистит за окнами, качает орех. Его ветки касаются стекол.
Может быть, то стучит злой песыголовец? И в трубе что-то стонет и воет…
Страшно…
Мишке хочется сжаться в маленький комочек, чтоб его никто не заметил.
— Мамо, приходите быстрее! — испуганно шепчет он.
И зачем только боженька взял на небо Оленку и Василька? С ними не было б так страшно. Надо уснуть. Поскорее уснуть. Так лучше…
Мальчик крепко закрывает глаза и, поджав под себя босые холодные ноги, засыпает тут же, на голой скамейке у окна.
…Наконец скрипнула дверь. Гафия зажгла лампу и кинулась к сыну.
— Уснул! Боже, уснул голодный!
Она бережно перенесла его на кровать, укрыла рядном. Но сон у Мишки некрепкий, как у зайчонка. Он открыл глаза и радостно улыбнулся: «Пришла!» Но тут же, вспомнив о пережитом страхе, заплакал: не будет он больше сидеть дома один. Мама приходит так поздно. Пусть она берет с собою и Мишку…
— Вот потеплеет да и подрастешь еще немножко, тогда и пойдешь со мною батрачить…
Говорит, а губы у нее вздрагивают — вот-вот расплачемся. А из-за чего? Лучше уж ему, Мишке, батрачить, чем сидеть взаперти. Он будет обязательно кучером. Будет ездить на бричке и так же важно надуваться, как и дед Илья. Жаль только, нет у Мишки таких усов, как у деда. И люльки нет. Ему бы еще кожушок, расшитый цветными нитями.
— Вот тебе хлебушек. От деда-мороза, — перебила мама его размышления.
Она вынула из-за пазухи кусочек хлеба и протянула его Мишке. Он тут же забыл о своем намерении идти батрачить. Он уже думал о другом: почему хлеб теплый, ведь его дал дед-мороз? Просто мама, наверно, шутит. Но все равно, хлеб очень вкусный!
Затрещали сухие сучья. Забились яркие языки пламени о стенки печки, точно мотыльки о стекла.
Как хорошо, что на свете есть мама! С ней ничего не страшно! С ней тепло…
Мама принесла с собою узлы с шерстью. Опять будет прясть для Ягнуса всю ночь. Мишка усаживается рядом, и смотрит, как быстро кружится колесо прялки. Оно жужжит, как шмель.
И когда мама спит? Может быть, она вовсе не ложится? А вот Мишке опять хочется спать.
— Спойте мне, мамо, песенку, — попросил малыш. Он любил засыпать под ласковый мамин голос.
Гафия улыбнулась и, не переставая прясть, запела:
Мишка почти засыпал, «но вдруг увидел: по лицу матери текут слезы, да такие крупные, прозрачные!
— Мамусё, — вскочил мальчик. — Не плачьте! Вот вырасту и куплю вам красные бусы, как у пани Ягнусовой.
— Йой, якаж я буду красивая в красных бусах! — грустно улыбнулась мама. — Спи, сынок, я не плачу. Это так… холод забрался в глаза, а теперь тает. Спи…
«Чей же это газда по полю ходит?»
Как-то Мишка проснулся и увидел, что стекла на окнах оттаяли.
— Глядите, мамусё! Солнце потеплело. Зимой оно такое холодное было! Правда? Теперь я пойду с вами в поле? — щебетал малыш.
Когда отпели свои песни весенние ручьи и склоны гор покрылись нежной зеленью, Гафия привела в поле и Мишку.
— Ну что он, бедный, голодный, целыми божьими днями под замком сидит?! — жаловалась она батрачкам.
И он, худенький, побледневший за зиму, помогал матери то грядки копать, то кукурузу сеять. Иногда батраки спрашивали его:
— Ого-гов! Так чей же это газда по полю ходит?
Мишка приподнимался на цыпочках, чтоб казаться выше, отвечал:
— Михайло Берданик. Гафии Берданиковой сын!
Взрослые покатывались со смеху. Улыбалась и мама. А Мишка удивлялся: и что тут смешного?
Садились батраки за стол, Гафия сажала рядом и Мишку. Ела ока и с опаской поглядывала на косившегося хозяина.
— Опять с двумя ртами уселась? — спросил он однажды ехидно. — Мне-то что! Из платы половину высчитаю, чтоб знала! — предупредил он.
Мишка видел, как подпрыгнула ложка в руке матери, как вздрогнули побелевшие губы. Он боялся и ненавидел Ягнуса. «И почему песыголовец не утащил его до сих пор в пещеру? — удивлялся и возмущался малыш. — Может, потому, что песыголовец сам злой и любит злых? Он их не трогает? Но ведь есть, наверное, на свете и добрые волшебники, — рассуждал Мишка. — Может быть, они проучат пана?» Только где живут такие волшебники, мальчик не знал.
…Однажды, уже осенью, батраки убирали кукурузу. Одни снимали початки, другие жали стебли и складывали их в снопы. С утра грело солнышко. Но вдруг после обеда из-за гор вынырнули мохнатые влажные тучи и повисли над лесом, как шапки. Снизу чудилось: их подпирают островерхие ели. Потом подул холодный, пронизывающий ветер. За ним пошел дождь — косой, мелкий, назойливый.
Книга посвящена 70-летию одной из самых успешных операций Великой Отечественной войны — Ясско-Кишиневской. Владимир Перстнев, автор книги «Жаркий август сорок четвертого»: «Первый блок — это непосредственно события Ясско-Кишиневской операции. О подвиге воинов, которые проявили себя при освобождении города Бендеры и при захвате Варницкого и Кицканского плацдармов. Вторая часть — очерки, она более литературная, но на документальной основе».
Сильный шторм выбросил на один из островков, затерянных в просторах Тихого океана, маленький подбитый врагом катер. Суровые испытания выпали на долю советских воинов. О том, как им удалось их вынести, о героизме и мужестве моряков рассказывается в повести «Десять процентов надежды». В «Памирской легенде» говорится о полной опасностей и неожиданностей пограничной службе в те далекие годы, когда солдатам молодой Советской республики приходилось бороться о басмаческими бандами.
Роман «Одержимые войной» – результат многолетних наблюдений и размышлений о судьбах тех, в чью биографию ворвалась война в Афганистане. Автор и сам служил в ДРА с 1983 по 1985 год. Основу романа составляют достоверные сюжеты, реально происходившие с автором и его знакомыми. Разные сюжетные линии объединены в детективно-приключенческую историю, центральным действующим лицом которой стал зловещий манипулятор человеческим сознанием профессор Беллерман, ведущий глубоко засекреченные эксперименты над людьми, целью которых является окончательное порабощение и расчеловечивание человека.
Один из ветеранов Коммунистической партии Чехословакии — Р. Ветишка был активным участником антифашистского движения Сопротивления в годы войны. В своей книге автор вспоминает о том, как в 1943 г. он из Москвы добирался на родину, о подпольной работе, о своем аресте, о встречах с несгибаемыми коммунистами, которые в страшные годы фашистской оккупации верили в победу и боролись за нее. Перевод с чешского осуществлен с сокращением по книге: R. Větička, Skok do tmy, Praha, 1966.
В этой книге – взгляд со стороны на события, которые Анна Франк описала в своем знаменитом дневнике, тронувшем сердца миллионов читателей. Более двух лет Мип Гиз с мужем помогали скрываться семье Франк от нацистов. Как тысячи невоспетых героев Холокоста, они рисковали своими жизнями, чтобы каждый день обеспечивать жертв едой, новостями и эмоциональной поддержкой. Именно Мип Гиз нашла и сохранила рыжую тетрадку Анны и передала ее отцу, Отто Франку, после войны. Она вспоминает свою жизнь с простодушной честностью и страшной ясностью.
Повесть «Сорок дней, сорок ночей» обращена к драматическому эпизоду Великой Отечественной войны — к событиям на Эльтигене в ноябре и декабре 1943 года. Автор повести, врач по профессии, был участником эльтигенского десанта. Писателю удалось создать правдивые, запоминающиеся образы защитников Родины. Книга учит мужеству, прославляет патриотизм советских воинов, показывает героический и гуманный труд наших военных медиков.