Пистоль Довбуша - [17]
Маричка, Юрко и Петрик остановились возле хаты в нерешительности. Зайти и им туда или лучше пусть Мишка сам все расскажет?
Гафия, увидев избитого сына, охнула, кинулась к нему, запричитала:
— Исус, Мария! Кто это тебя? Да что ж это на белом свете делается?!
Мишка болезненно поморщился. Уж легче переносить побои, чем слезы матери.
Дмитрик
Несколько дней Дмитрик не показывался на глаза пастушкам. Он ухитрялся пригонять коров к водопою раньше мальчишек. И, конечно, быстрее уходил оттуда. Он их стал не на шутку бояться. Ко всему, его мучила зависть. Пастушки часто играют вместе в веснянку, в журавлика. А вот Дмитрик всегда один. Вспомнились слова Марички: «Не выдавай, будем играть вместе…» И почему он тогда сразу не согласился? Теперь она уже никогда с ним не помирится. А ведь раньше они дружили…
Это было позапрошлым летом. Мать Дмитрика и мать Марички белили в доме нотариуса. Пришли сюда и дети. Они помогали старшим: носили воду из колодца, вытряхивали ковры. Когда они принесли в комнату пани ковер, глаза Марички так и прилипли к цветной тарелке, что висела на стене. Это была необыкновенная тарелка: розы на ней красные, лепестки как живые. Вот бы поглядеть на нее поближе!
— Подержи, Дмитрику, скамейку. Я залезу, погляжу…
Девочка стала на край скамьи и только сняла тарелку — в дверях неожиданно показался пан нотариус. Маричка его боялась с самого раннего детства, когда он с жандармами чуть было не увел их Ласку. Увидев его, девочка вскрикнула — скамейка пошатнулась, тарелка выскользнула из рук. На полу остались лишь осколки.
— Ты что натворила! — прогремел над головой грозный бас нотариуса. — Убирайтесь отсюда!
— Йой божечки, пане нотараш! Это нечаянно… для счастья, — заикаясь, промолвила девочка.
— Вон! Я ничего не уплачу за работу вашим мамам. Тарелка такие деньги стоит!
— Так то ж не я, пане, — неожиданно стал оправдываться Дмитрик. — То Маричка залезла, чтоб назло вам…
Маричка на миг перестала дышать. Ей не верилось, что она все это слышит собственными ушами. Несмотря на испуг, в глазах молнией сверкнули сердитые синие искры и тут же выступили слезы обиды, негодования, злости. Она щипком впилась в руку Дмитрика. Черные косички подпрыгнули с таким возмущением, что казалось, и они хотят вонзиться в клеветника своими острыми концами.
— Куцый, ябеда! — крикнула девочка, еле сдерживая слезы, и стрелой выбежала на улицу. «Врун поганый. Я бы никогда так не сделала», — не могла успокоиться она.
Нотариус ни гроша не уплатил ее матери за работу.
Дмитрик в этот вечер ужинал вместе со взрослыми.
— Вот видите, какой у меня сын, — сладким голосом говорила хозяйке его мать. — Такой всегда правду скажет, не то что другие…
Маричка надолго затаила обиду и презрение к Дмитрику. «А я ему еще сказки про счастливую страну рассказывала», — корила она себя.
Несколько раз Дмитрик пытался помириться. Однажды он предложил ей белочку, которую отец поймал ему в лесу. Но Маричка наотрез отказалась от подарка. Убежала, выкрикивая: «Куцый нос! Ябеда! Доносчик!»
Вскоре все дети стали дразнить его так. Тогда он начал злиться. Во всем виновата эта языкатая Маричка, чтоб ее ведьмы сглазили. Ему очень хотелось сделать девочке что-нибудь неприятное.
Оторвать бы ей косички да бросить в Латорицу — пусть плывут! Ох и ревела б она тогда!
Однажды он увидел: Маричка пасет свою корову на лугу пана Ягнуса. Вечером он рассказал об этом хозяину. Обратно возвращался с пенге в кармане. Мать похвалила его: правильно сделал. Пусть эта девчонка не лезет на чужое. Деньги мама спрятала в сундук: пенге в хате никогда не лишние!
— Так, так. Надо учиться жить смалу. Вон нянько твой… Умел бы жить — не было б такой нужды в хате! А вот Магдын газда… Тот добре устроился. В Мукачев. И работа у него легкая. Только и всего, что по улицам ходит да высматривает что-то. Зато пенгов приносит куда больше. Магда, всегда такая нарядная, впереди всех в церкви становится — настоящая газдыня!
Пола́ня тяжело вздохнула, отложила в сторону шитье, задумалась.
— А твой нянё!.. — сетовала она. — То на лесосеку его тянет, то на лесосплав. Мало ему простуды, он еще добавить хочет.
Отец Дмитрика, высокий, худой, с черными усами на бледном лице, раскашлялся, прижимая руки к груди.
— Помовчи, жоно! — строго обратился он к Полане. — Что там в городе Магдын газда делает, бог его знает. Только все говорят: нечестную он себе дорогу выбрал. С жандарами знается… А я на такое не пойду, хоть с голоду буду помирать! Совесть моя такое не позволит!
— Ишь ты! А дети? О них ты подумал? Най всегда в нужде живут, так? Совесть ему, люди добрые, нужна! А зачем совесть, когда в животе пусто? Зачем?
— Не мути ты душу хлопчика! — рассердился и отец. — Не тот жебрак, у кого порванный сардак, а тот, кто совесть свою потерял. И помни, сынок! Кто с жандарами знается, того честные люди чураются!
Не раз ссорились отец с матерью. А Дмитрик слушал и задумывался. Нет, он не хочет жить, как его нянько. Работа у него тяжелая, а денег нет, чтоб хоть платок маме купить. Да и у Дмитрика никогда еще не было новой рубахи. Ходи, Дмитро, в заплатах! Эх, был бы он на месте нянька, попросился бы на службу туда, где Магдын газда. Хоть он и с жандармами знается, зато пенге приносит большие. Все-таки мама, наверно, правду говорит: зачем совесть, когда в животе пусто! Хоть раз Дмитрик вволю наелся хлеба?
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.