Письмоносец - [14]

Троим из них удалось стать почти знаменитыми. Одна стала фотомоделью, другой актером. Он был просто нарасхват в Голливуде, когда снимали фильмы про вампиров. Третий стал музыкантом, но он не мог ответить, раскупают ли его альбомы из-за того, что он альбинос, или потому, что он хорошо поет. Все трое считали просто чудом, что получили ту работу, о которой мечтали. Они говорили, что если представился шанс — его нельзя упускать, даже если вначале это кажется неправильным и почти святотатством, потому что в этом случае человек так или иначе идет наперекор своей наследственности. Но говорить мечте «нет» нельзя ни в коем случае.

Люди теснее сгрудились вокруг камина. Языки пламени дрожали и светились как звезды. Каспар прогрелся до самого нутра. Некоторые держались за руки: может, это были влюбленные, может, просто познакомились этим вечером. Наступало молчание, у Каспара от газировки пучило живот.

Когда вокруг стихли все звуки, кроме дыхания людей, урчания в животе Каспара и потрескивания в камине, Король поднялся с места. В его глазах сверкал огонь, и он призывным голосом заговорил о развитии человечества:

— Дорогие друзья! С каждым поколением происходит отбор, при котором слабейшие особи отсеиваются. С образованием каждой яйцеклетки и сперматозоида происходит мутация. Это непредсказуемое изменение может повести человека как в сторону силы, так и в сторону слабости. Вероятность того и другого одинакова. Особо сильный индивидуум, я имею в виду нобелевских лауреатов и спортсменов, поведет человечество вперед, а слабые особи, такие как альбиносы и иже с ними, считаются «отбросами».

Но на это можно взглянуть иначе, — продолжал Король. — Человечество ведет вперед сама способность к мутации как таковая. Взгляните на природу! Хотя на дворе не весна, там царит удивительное изобилие и разнообразие. Ни одна снежинка не похожа на другие, цветы и кусты под снегом таят в себе массу завитушек и деталей. У каждого зверя свое лицо. Хотя и говорится, что выживает только сильнейший, на самом деле природа не настолько скупа. Ее сила — в многообразии. Альбиносам надо воздавать почести как нобелевским лауреатам. Их надо демонстрировать в качестве священных примеров удивительной способности человеческого рода к мутации.

Король три раза топнул ногой.

— Помните, что мы жертвовали собой. Остальные брали, а мы давали. И кроме того: помните, что мы похожи на античных красавцев, которые до сих пор стоят в виде мраморных статуй, являя собой идеал человеческой красоты. Не забывайте, что в других культурах нас бы с самого рождения назначили шаманами или мудрецами. Время, которое мы провели в темноте и одиночестве, не прошло впустую, оно дало нам мысли и ответы, которые никогда не давались обычным людям. Мы есть во всем мире, во всех культурах, во всех эпохах. Я где-то читал, что, возможно, мы представляем собой древнейшее из существующих генетических состояний.

Король выдержал долгую паузу; костер догорел и превратился в угли.

— Но прежде всего мы с вами — обычные люди. Как солнце светит собственным светом, так и мы пребываем сами в себе. Мы — не луны, которые вращаются вокруг чего-то другого. Мы живем вопреки, поэтому мы сильнее, чем тот, кому дано все.

Ему зааплодировали. У многих на глазах выступили слезы, и они исчезли в темноте общей спальни. Каспар так и остался сидеть, он дрожал, хотя от камина шел жар. Во время речи он ощутил, что на него кто-то смотрит. Каспар осторожно осмотрелся и поймал взгляд врача. Врач подошел и сел рядом с ним.

— Как тебя зовут?

— Каспар.

— Ты очень необычный альбинос, — сказал он. — Тебя когда-нибудь показывали специалисту?

Каспар смотрел на него.

— Я специалист, и я думаю тебя обследовать.

Он открыл свою сумку.

— Самый верный признак — полностью или частично прозрачная сетчатка.

Он достал маленький фонарик и уже собирался взять Каспара за лицо, но Каспар принялся кричать и плеваться:

— Альбинос я, альбинос!

Врач покачал головой, огляделся по сторонам и прошептал:

— Каспар, если ты не альбинос, то тебе придется выйти из этого общества. И ты больше не встретишься с остальными. Наверно, кое-кто разозлится на тебя за то, что ты был здесь и слышал все, о чем здесь сегодня говорили. Но в глубине души, в самой глубине, куда они и сами не могут заглянуть, они будут тебе завидовать. Потому что им хочется быть такими, как все.

Каспар вбежал в общую спальню и заполз в темноту спального мешка. Он ждал, что за ним вот-вот придут со слепящими фонарями. Но ничего не случилось.

Каспар не спал и ждал рассвета. Остальные храпели, закрыв прозрачные веки, а он осторожно собрал вещи и оставил записку о том, что поехал домой. Он намазался солнцезащитным кремом, достал темные очки, надел на плечи рюкзак и пошел обратно по той дороге, по которой их привезли на автобусе.

Выпало много снега, и Каспар первым взрыл снежную целину. Стояли холода, путь был неблизкий, но это нестрашно. Солнце скрылось за тучами, и все было хорошо. «Как будто я — единственный человек на земле», — подумал он и прошептал, что идти по Млечному Пути, наверно, — точно так же.

Каспар шел в сторону синих гор у горизонта, мерцавших как далекие сказки. Он всегда был в помещении, кругом были соседи, — а здесь он мог громко кричать, и никто не слышал его, это было здорово. Каспар пел, раскидывал руки, дышал полной грудью и был на седьмом небе от счастья.