Письмо сыну - [21]
Борис Дмитриевич сидит в углу и сетует на себя и про себя, что рано помылся: «Надо было дождаться, когда он уснет, а потом начать мыться. Что за нетерпячка такая!»
Легко, конечно, себя ругать, но ведь всегда нервничаешь перед операцией, хоть немного, хоть неосознанно, но нервничаешь. Особенно нервничаешь, когда больной прямо тебе говорит перед операцией, что он боится умереть. Обычно больные стесняются говорить это вслух. И всем легче. А этот сказал. Ох как не любят этого хирурги! Вот поэтому Борис Дмитриевич начал нервничать больше, чем всегда перед операцией.
Больной дышит глубоко, ровно. Прошло около тридцати секунд, как начала Тамара вливать в вену лекарство, но Василий Семенович уже не реагировал на оклики Аллы Андреевны.
— Спит.
Ох и хороша эта работа у анестезиологов-реаниматоров! Нравилась она Борису Дмитриевичу. Но тяжелая, еще тяжелее, чем у хирургов. На сегодняшний день наркотизатор, или правильнее называть его анестезиолог-реаниматор, знает больше и лучше врача любой другой специальности, во всяком случае, должен знать лучше и больше. Самая разносторонняя специальность, самая динамичная. Тяжелая только. Все равно Борису Дмитриевичу хотелось бы, чтобы дети его пошли либо по хирургической линии, либо в анестезиологи.
Алла Андреевна еще минуты полторы что-то делала, соединяла какие-то трубки, присоединяла к больному дыхательный аппарат, отключила полностью его самостоятельное дыхание. Теперь за него дышит анестезиолог, ритмично сдавливая дыхательный мешок аппарата раз восемнадцать — двадцать в минуту.
— Можете начинать, Борис Дмитриевич. Красьте.
Борис Дмитриевич взял у операционной сестры марлевый шарик с йодом, зажатый длинным инструментом, и стал закрашивать больному ровным слоем весь живот и половину грудной клетки. Потом накрыл его стерильными простынями, оставив лишь маленькое пространство, приблизительно двадцать сантиметров на пять, называемое операционным полем.
Встал на свое место справа хирург, напротив — два ассистента, в ногах — сестра с операционным столиком для инструментов.
Борис Дмитриевич взял в руки скальпель, один ассистент — крючки, раскрывать операционное поле, второй — салфетки, вытирать кровь, и зажим в другую руку — останавливать кровотечение.
Борис Дмитриевич[1]. Начали.
Алла Андреевна. Разрез. Девочки, отметьте время.
Светлана стала заполнять карту наркоза и течения операции.
Первый ассистент Бориса Дмитриевича — палатный врач больного, а второй, у которого в руках крючки, — интерн, то есть врач первого года работы, и диплом ему дадут только по окончании годичной интернатуры в этой больнице.
Первый ассистент — Герасим Петрович.
Второй — Олег Васильевич.
Герасим Петрович. Раскрывай, Олег, раскрывай. Да только не бездумно. Следи за скальпелем. Куда скальпель — туда и крючки. Какой ты бесшабашный!
Борис Дмитриевич. Чего ты его сразу начинаешь ругать? Подожди еще. Он не бесшабашный, он пока еще безшалашный, молодой.
Некоторое время все молчат.
Борис Дмитриевич. Гера, подержи желудок. Вот так. Вот она, язва. Высоко-то как! Ай-яй-яй! Плохо. Неудобно. Если это рак, надо полностью желудок удалять. Не пойму, что это. Плотное очень. Может, и рак. А узлы мягкие — нераковые. Почти у самого пищевода. Пощупай и ты, Гер…
Герасим Петрович. Да. Не скажешь. А если и не рак, как можно оставить? Все равно удалять придется.
Борис Дмитриевич. Если это язва, можно здесь вырезать языком, ступенькой и отсюда шить начать. Очень, очень неудобно…
После долгих прений, впрочем не очень долгих, они вырезали участок с язвой и послали его на срочное исследование под микроскопом: если окажется рак, то предстоит полное удаление желудка, если язва — сложная резекция, но часть желудка все-таки останется. А пока шили, перевязывали — здесь много чего шить и перевязывать надо. Девяносто процентов времени операции идет на шитье и перевязывание. А может, и больше.
Шьют, перевязывают, ждут ответа.
Наконец позвонили из лаборатории: картина не совсем ясная. Больше похоже на язву, но, может, и рак.
Что же делать?
Борис Дмитриевич. Придется полностью удалять желудок. Рисковать нельзя.
Алла Андреевна. А по-моему, там язва.
Герасим Петрович. А как ты можешь видеть? Надо же пощупать. Болтаешь только.
Борис Дмитриевич. Почему так думаешь?
Алла Андреевна. Не знаю. Вся картина болезни не для рака. И анализы все, и вид его. Хоть место у вас и опасное.
Борис Дмитриевич. В том-то и дело.
Слова сами у них выщелкиваются, но все они продолжают работать с прежней интенсивностью. Все стоят у своих станков. Алла Андреевна следит за дыханием, сжимает и отпускает мешок. Борис Дмитриевич накладывает на ткани зажим. Герасим Петрович кладет рядом другой. Олег ножницами рассекает между зажимами. Борис Дмитриевич поднимает за ручку один зажим. Герасим Петрович подводит нитку, завязывает ее. Олег ножницами отрезает концы. И снова. Работа идет, но сколько удалять, где остановиться, еще не решили. Работают. Говорят. Думают.
Принять решение должен один. Борис Дмитриевич.
Борис Дмитриевич. Алла, как он?
Алла Андреевна. Ничего. Все показатели стабильны.
Борис Дмитриевич. Перенести-то он операцию перенесет, сегодняшний день перенесет, а вот как будет заживать? Не знаю, что делать.
Самый известный роман великолепного писателя, врача, публициста Юлия Крелина «Хирург», рассказывает о буднях заведующего отделением обычной районной больницы.Доктор Мишкин, хирург от Бога, не гоняется за регалиями и карьерой, не ищет званий, его главная задача – спасение людей. От своей работы он получает удовлетворение и радость, но еще и горе и боль… Не всегда все удается так, как хочется, но всегда надо делать так, как можешь, работать в полную силу.О нравственном и этическом выборе жизни обычного человека и пишет Крелин.Прототипом главного героя был реальный человек, друг Ю.
Окончание истории, начатой самым известным романом великолепного писателя, врача, публициста Юлия Крелина «Хирург».Доктор Мишкин, хирург от Бога, не гоняется за регалиями и карьерой, не ищет званий, его главная задача – спасение людей. От своей работы он получает удовлетворение и радость, но еще и горе и боль… Не всегда все удается так, как хочется, но всегда надо делать так, как можешь, работать в полную силу.О нравственном и этическом выборе жизни обычного человека и пишет Крелин. Повесть рассказывает о болезни и последних днях жизни хирурга Мишкина – доктора Жадкевича.Прототипом главного героя был реальный человек, друг Ю.
Повесть Юлия Крелина «Очередь» о том периоде жизни нашей страны, когда дефицитом было абсолютно все. Главная героиня, Лариса Борисовна, заведующая хирургическим отделением районной больницы, узнает, что через несколько дней будет запись в очередь на покупку автомобиля. Для того, чтобы попасть в эту очередь, создается своя, стихийная огромная очередь, в которой стоят несколько дней. В ней сходятся люди разных интересов, взглядов, профессий, в обычной жизни вряд ли бы встретившиеся. В очереди свои радости и огорчения, беседы, танцы и болезни.
В новую книгу известного советского писателя Юлия Крелина «Игра в диагноз» входят три повести — «Игра в диагноз», «Очередь» и «Заявление». Герои всех произведений Ю. Крелина — врачи. О их самоотверженной работе, о трудовых буднях пишет Ю. Крелин в своих повестях. Для книг Ю. Крелина характерна сложная сеть сюжетных психологических отношений между героями. На страницах повестей Ю. Крелина ставятся и разрешаются важные проблемы: профессия — личность, профессия — этика, профессия — семья.
В новую книгу известного советского писателя Юлия Крелина «Игра в диагноз» входят три повести — «Игра в диагноз», «Очередь» и «Заявление». Герои всех произведений Ю. Крелина — врачи. О их самоотверженной работе, о трудовых буднях пишет Ю. Крелин в своих повестях. Для книг Ю. Крелина характерна сложная сеть сюжетных психологических отношений между героями. На страницах повестей Ю. Крелина ставятся и разрешаются важные проблемы: профессия — личность, профессия — этика, профессия — семья.
Документальная повесть о прототипе главного героя самой известной повести писателя «Хирург», друге Ю. Крелина, докторе Михаил Жадкевиче.
Роман современного шотландского писателя Кристофера Раша (2007) представляет собой автобиографическое повествование и одновременно завещание всемирно известного драматурга Уильяма Шекспира. На русском языке публикуется впервые.
Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.
Однажды учительнице русского языка и литературы стало очень грустно. Она сидела в своем кабинете, слушала, как за дверью в коридоре бесятся гимназисты, смотрела в окно и думала: как все же низко ценит государство высокий труд педагога. Вошедшая коллега лишь подкрепила ее уверенность в своей правоте: цены повышаются, а зарплата нет. Так почему бы не сменить место работы? Оказалось, есть вакансия в вечерней школе. График посвободнее, оплата получше. Правда работать придется при ИК – исправительной колонии. Нести умное, доброе, вечное зэкам, не получившим должное среднее образование на воле.
Евгений Бабушкин (р. 1983) – лауреат премий «Дебют», «Звёздный билет» и премии Дмитрия Горчева за короткую прозу, автор книги «Библия бедных». Критики говорят, что он «нашёл язык для настоящего ужаса», что его «завораживает трагедия существования». А Бабушкин говорит, что просто любит делать красивые вещи. «Пьяные птицы, весёлые волки» – это сказки, притчи и пьесы о современных чудаках: они незаметно живут рядом с нами и в нас самих. Закоулки Москвы и проспекты Берлина, паршивые отели и заброшенные деревни – в этом мире, кажется, нет ничего чудесного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Северин – священник в пригородном храме. Его истории – зарисовки из приходской и его семейной жизни. Городские и сельские, о вечном и обычном, крошечные и побольше. Тихие и уютные, никого не поучающие, с рисунками-почеркушками. Для прихожан, захожан и сочувствующих.