Письмо Софьи - [12]

– Отчего это тетушка рассердилась, когда месье упомянул о Вильно?

– Догадываюсь отчего, – вполголоса ответила Эжени. – В Вильно живет ее сестра Ольга, с которой они почти сорок лет не знаются.

Больше она ничего не успела добавить, потому что в комнату вернулась Домна Гавриловна и все разговоры перешли на хозяйственные дела.

Но в голове восприимчивой и памятливой Софьи после слов Франсуа уже шла незаметная даже для нее самой работа. Девушке мало что было известно о мировых делах, а потому она чутко ловила любые новости, серьезные высказывания и шутливые намеки, чтобы потом, поразмышляв, составить обо всем свои собственные суждения.

Впрочем, ее основные мысли, конечно, были заняты сейчас заботами о личном счастье.

Бальное платье для Софьи было сшито вовремя и выглядело очень изящным. Жемчужное ожерелье и серьги прекрасно дополнили наряд, а прическу девушка сделала себе сама.

По дороге из Старых Лип в город Домна Гавриловна в очередной раз давала Софье наставления, как ей держаться, что говорить и с кем танцевать.

– Ковалевские отнесутся к тебе благосклонно, как к моей племяннице, – со степенным видом обещала Домна Гавриловна. – Конечно, быть принятой у них на балу уже само по себе почетно. Но еще очень важно, как на тебя посмотрит наш предводитель дворянства Андрей Федорович Квитка. Если он тебя пригласит на танец – считай, признал. А это означает признание всего местного дворянства. Так что уж ты постарайся произвести хорошее впечатление на Квитку, да и на других уважаемых людей. А с кем подряд не танцуй.

– Тетушка, но чтобы мне уж точно не ошибиться, с кем танцевать, я буду смотреть на вас. Если вы мне кивнете – соглашаюсь на танец, если же нет – отказываю кавалеру. Ну а если так станется, что меня и вовсе никто не пригласит?

– Не бойся, такого не случится. – Домна Гавриловна окинула девушку критическим и в то же время довольным взглядом. – Уж больно ты хороша, чтобы тебя не заметить. В последнее время расцвела как роза. А глаза-то, глаза как блестят! Ты своими южными глазами в мать пошла. Недаром поговаривали, будто Мавра родилась после того, как в Ниловке погостил какой-то не то греческий, не то грузинский князь.

Столь двусмысленный намек задел в Софье чувствительные струны, и девушка со вздохом покачала головой:

– Не всегда ведь ценят за красивые глаза. А вдруг на этом балу знатные люди сговорятся выказать мне презрение?

– Не бойся, такого не будет, я ведь поговорила с Ковалевскими. Притом же, танцами там будет руководить Вельсович, а он следит за тем, чтобы ни одна танцующая дама не оставалась весь вечер неангажированной. Я хоть и недолюбливаю этого выскочку, называющего себя шляхтичем, однако же надо отдать ему должное: быть распорядителем бала он умеет.

Софья с Домной Гавриловной приехали еще до того, как появилась основная масса гостей, и им не пришлось входить в зал под обстрелом многочисленных взглядов, а хозяева дома встретили их с надлежащей приветливостью.

Полковник и полковница Ковалевские стремились произвести впечатление людей светских, не отягощенных старомодными предрассудками, а потому пригласили на бал не только дворянскую знать, но также преподавателей университета, купцов и даже нескольких мещан, которые были чем-либо известны в городе. Гостей развлекали музыканты и певцы из частной театральной труппы. То там, то здесь мелькал зеленый сюртук Казимира Вельсовича, которому была поручена роль распорядителя бала. Этот немолодой, но весьма подвижный поляк уже несколько лет проживал в городе, давая состоятельным людям уроки музыки, танцев и светских манер. Он называл себя потомком древнего, но обедневшего рода, и был принят в самых лучших домах губернии. Лишь немногие – в том числе Домна Гавриловна – утверждали, что он ловкий плут, выдающий себя за польского аристократа. Что же касается Софьи, то она относилась к Вельсовичу даже с некоторой симпатией, ибо он при встречах всегда раскланивался с ней так галантно и любезно, словно она была герцогиней, а не уездной барышней, о происхождении которой ходили сплетни.

Прохаживаясь с Домной Гавриловной по залу, Софья ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин, и это придавало ей уверенности; зато многие дамы и девицы посматривали на нее недоброжелательно, а некоторые даже с явным презрением.

Вздохнув, Софья подумала о том, что нелегко будет провести весь вечер, не имея ни одной подруги-ровесницы, а лишь сопровождая Домну Гавриловну, которая скоро уселась в кресло среди пожилых дам.

Но все изменилось, когда тетушка, заметив кого-то в толпе гостей, тронула Софью за руку и сказала:

– Гляди, вон там Надежда, племянница Ковалевских. Она не спесива, как другие девицы, и вы с ней можете даже подружиться.

Софья с интересом посмотрела на хорошенькую белокурую барышню в голубом платье. Очевидно, Надежда тоже заметила Софью и пожелала с нею познакомиться, потому что скоро хозяйка подвела ее к гостьям из Старых Лип и представила:

– Это Надин, моя племянница, выпускница пансиона благородных девиц. Познакомься, Надин, с моей давней приятельницей Домной Гавриловной и ее подопечной Софи.