Письмо с тремя крестами - [2]

Труп Джона Фельдора обнаружили на постели. Это был молодой человек лет двадцати пяти, со спокойно застывшим лицом и крепко сжатыми губами.

В правой руке, лежавшей поверх одеяла, был зажат револьвер, левая свешивалась с кровати. Пуля прошла через висок навылет.

Сыщик внимательно посмотрел на труп и спросил:

— Каким образом вы пришли к убеждению, что тут не самоубийство?

— Это установил полицейский врач! — ответил инспектор.

— И совершенно правильно, — добавил Пинкертон. — Если предположить самоубийство, то нельзя не удивиться, до чего самоубийца ловко прицелился. Пуля прошла сквозь голову и вошла в стену.

— Полицейский врач, — продолжал Мак-Коннел, — нашел положение руки, держащей револьвер, неестественным. Тогда мне пришла идея достать из стены пулю, что было нетрудно сделать, так как она вошла неглубоко. И вот тут-то мы и установили, что пуля выпущена из револьвера другого калибра.

— Это доказательство достаточно убедительно! Но ведь и в этом револьвере не хватает одного заряда.

— Совершенно верно. Убийца — для большего правдоподобия — выстрелил и из него.

— И несомненно в камин! — сказал сыщик, который, подойдя к камину, сунул в него голову и посветил электрическим фонариком.

— Разве никто в доме не слышал выстрелов?

— Нет. При сильном шуме ветра, свирепствовавшего прошлой ночью, они ускользнули от внимания жильцов.

— Имя убитого, кажется, Джон Фельдор?

— Да. Больше о нем ничего неизвестно.

— Кто содержит эти комнаты?

— Вдова Анна Клеменс. Я уже допросил ее, но из показаний нельзя вывести никаких заключений. Она знает только, что мистер Джон Фельдор, богатый англичанин, поселился у нее три месяца назад. Он часто уходил из дому, любил развлечения, но никогда не говорил ничего, что касалось его личной жизни. Особое пристрастие он питал к изящным искусствам и нередко приносил домой новые картины и другие произведения искусства, которые вы видите здесь в таком большом количестве.

— Неужели миссис Клеменс совсем не знает, где молодой человек бывал?

— Я знаю только, что он иногда ходил в Стар-клуб! — послышался в эту минуту голос миссис Клеменс, добродушной седой старушки, вошедшей в комнату.

Пинкертон поклонился хозяйке и назвал себя.

— В Стар-клуб? — переспросил он. — Где он помещается?

— На 58-й улице, в доме № 245.

— У мистера Фельдора были там друзья?

— Не знаю. Сюда он не приводил ни одного знакомого, да и его никогда не спрашивали.

— Когда мистер Фельдор был последний раз в клубе?

— Недели три назад. До этого он каждую неделю бывал там по несколько раз.

— А куда он еще ходил, вы не знаете?

— Он часто посещал театры, но какие — тоже не могу сказать. Он вообще любил веселиться, но никогда об этом не рассказывал. Иногда он целыми часами просиживал у себя в комнате и писал необыкновенно длинные письма.

— Вы отправляли их когда-нибудь?

— Нет, он всегда посылал их сам.

— И адреса на них вам не приходилось видеть?

— Никогда!

— Какие марки наклеивались на эти письма?

— Всегда пятицентовые.

— Значит, письма посылались куда-то в Америку. Для Англии требуются десятицентовые, — сказал Пинкертон. — В молодом человеке было что-нибудь особенное, обращавшее на него невольное внимание?

— Нет!.. А впрочем… он часто выглядел грустным. Когда по утрам я, бывало, приносила ему в комнату завтрак, то нередко заставала его сидящим за письменным столом, ничем не занятым, погруженным, по-видимому, в тяжелое раздумье. Раз я даже заметила у него на глазах слезы!

— А вы никогда не спрашивали, что так сильно огорчает его?

— Раз спросила, но он так огрызнулся, что я больше никогда не рисковала. Да и вправду, какое мне дело?

— Скажите, пожалуйста, часто мистер Фельдор получал письма или деньги?

— Нет, очень редко. Вначале я недоумевала, на что, собственно говоря, он существует, но однажды нашла на столе чековую книжку банка «Унион». Очевидно, он перевел свой капитал из Англии сюда и по мере надобности брал деньги с текущего счета.

— Из какого именно города приехал мистер Фельдор?

— Из Лондона.

— Гм. Надо будет навести там справки. Может быть, через посредство банка «Унион» нам удастся собрать более точные сведения о таинственной личности мистера Джона Фельдора. Благодарю вас, миссис Клеменс! Пока мне больше не о чем вас спрашивать.

После этого сыщик принялся за тщательный обыск. Он начал с убитого, потом осмотрел кровать и наконец с лупой в руке дюйм за дюймом исследовал весь иол.

Особенное внимание он обратил на камин: среди истлевших углей он увидел пепел сожженной бумаги и, пошарив в золе, вскоре нашел в ней уцелевшую часть письма.

Едва только он взглянул на слова, которые еще можно было прочесть на полуобгоревшей бумаге, как вскочил, пораженный до такой степени, что невольно вскрикнул:

— Что это? Да это немыслимо! Просто не верится!

Инспектор Мак-Коннел взял протянутую ему бумагу и прочел:

« .......................... будь проклят

  ....................... убийца Артура

  .................................. Повелла.

  ...................................... + + +»

Инспектор Мак-Коннел недоуменно покачал головой, а Нат Пинкертон сразу же до мельчайших подробностей припомнил случившееся с ним накануне.