Письмо ни от кого - [17]

Но милицейская романтика не давала покоя Сереге Матвееву, и он решил восстановиться в органах. К началу 1988 года сменилось все руководство областного УВД. Об истинных обстоятельствах увольнения Матвеева уже никто не помнил, и его с легкостью взяли на прежнюю должность старшего оперуполномоченного Заводского РОВД. Так в возрасте тридцати восьми лет Сергей Васильевич вновь стал капитаном милиции. В марте 1988 года Клементьев занял должность заместителя Малышева, через два месяца он перетащил к нам, в городское УВД, Матвеева. До августа они сидели в одном кабинете, потом Клементьев выпер его и посадил с собой оперуполномоченного Игнатенко, молодого паренька, попавшего в городское управление исключительно по протекции его мамаши, работавшей бухгалтером в областном спортивном обществе «Динамо».

Когда решался вопрос о переводе к нам Матвеева, я откровенно высказал Малышеву свое мнение: после работы в такси Сереге Матвееву не место в милиции, тем более на оперативной работе, и тем более в городском УВД. Любой таксист сотнями и тысячами незримых нитей, прямо или косвенно, связан с криминальным миром. Дать гарантию, как поведет себя Матвеев, когда ему предстоит арестовывать какого-нибудь своего бывшего щедрого клиента, невозможно. Шепнет ему пару слов перед задержанием, и чеши потом репу, гадай, каким образом преступник узнал о готовящейся на него облаве.

Судьбу Матвеева решали простым голосованием. Я был «против», Клементьев и Малышев – «за». Большинство перевесило. Не знаю, рассказал Клементьев Сереге о нашем голосовании или нет, но в городском управлении Матвеев, мой бывший наставник, относился ко мне подчеркнуто вежливо, как я в свое время к Николаенко.

Если к неприятностям в жизни Матвеева я имел хоть какое-то отношение, то падение Клементьева произошло без моего участия. Я ему водку в рот не заливал и с собой выпить не приглашал. Тут Геннадий Александрович сам во всем виноват.

К концу 1983 года, после самоубийства Вьюгина и ареста Николаенко, Заводской РОВД вновь остался без начальника. Единственным претендентом на эту должность был Клементьев. Ему повезло, когда разворачивались события вокруг убийства любовницы Вьюгина, Геннадий Александрович был в отпуске. Формально он отношения ни к чему не имел. Управление кадров подготовило представление на его назначение, но тут взбунтовался партийно-политический аппарат областного УВД: «Клементьева ни в коем случае нельзя назначать начальником РОВД! Лаптев и Матвеев – это его подчиненные, и лично он повинен, что они в своей работе прибегали к незаконным методам дознания. Били они по щекам гражданку Соколову или нет – дело третье, главное – у Клементьева в работе с подчиненным личным составом полный бардак». Решение о назначении Геннадия Александровича на главную должность в РОВД отсрочили на полгода, потом еще на такой же срок. По итогам 1984 года Заводской РОВД не вытянул план по общей раскрываемости преступлений. Клементьеву дали строгий выговор, и он впервые ударился в запой.

Год за годом Геннадий Александрович оставался в подвешенном состоянии. Формально он числился исполняющим обязанности начальника РОВД, фактически – руководил районной милицией. Работа в органах внутренних дел – это ежедневный стресс. Каждый с ним борется по-своему. Традиционно стресс снимают спиртным, другое дело – сколько и как часто пить. Геннадий Александрович, борясь со стрессом и жизненными невзгодами, водкой увлекся и сам погубил свою карьеру.

Осенью 1983 года Клементьев еще не пил, и я с ним находился более чем в дружеских отношениях: был вхож в его дом, не раз, приезжая в город из Верх-Иланска, оставался у него ночевать, был знаком с членами его семьи. Дочь Клементьева Светлана как-то призналась, что мои дружеские похлопывания ее по попе она воспринимала как заигрывания. Ага, делать мне нечего, как флиртовать с пятнадцатилетней девчонкой! Но было дело, похлопывал ее ладошкой по мягкому месту[3].

Кстати, я и Геннадий Клементьев долгое время находились почти в родственных отношениях. Я собирался жениться на Антоновой Марине, а она, через своего отца, через дальних родственников, приходилась родней Клементьевым. Потом сестры Антоновы поменялись местами, и я подал заявление в ЗАГС с младшей сестрой, Натальей. С женитьбой на Наталье ничего не получилось, зато в конце июля 1986 года у нас родилась дочь Арина. Теперь я и Клементьевы стали настоящими родственниками, только неизвестно, какой степени родства.

В мае 1986 года Светлана Клементьева, студентка второго курса мединститута, попала в неприятную историю, и ей стало грозить отчисление из института[4]. Отец Светланы бросился улаживать ситуацию и потребовал от меня сфальсифицировать материалы об участии его дочери в сокрытии трупа однокурсника. Я категорически отказался. В итоге Светлана сама забрала документы из института и устроилась работать секретарем к социологу Погудину. На карьере Геннадия Александровича участие дочери в неприглядной истории напрямую не отразилось, но где-то в кадровом аппарате ему поставили очередной минус. А потом он откровенно запил и был вызван на ковер к новому начальнику областного УВД генералу Удальцову. Был декабрь 1987 года. Удальцов поставил перед Клементьевым ультиматум: или он кодируется от пьянства, или его уволят за дискредитацию звания сотрудника милиции. Клементьев закодировался, но буквально через пару месяцев опять чуть не запил. И было от чего! На сей раз всю карьеру ему сломал грузин Гоги.