Письмо императрицы - [10]

Глава 3

Наташа проснулась от остановки экипажа. Выглянув в окошко, она обнаружила, что находится на каком-то глухом постоялом дворе. Интересно, далеко ли это от Павловска, подумала Наташа. Но понять было трудно, так как всю дорогу она крепко спала.

Дверь экипажа распахнулась, и Наташа увидела Коврова.

– Ну наконец-то! – воскликнул он. – Вас так долго не было, что я уже начал опасаться, что вы раздумали ехать.

– С чего бы я могла раздумать? – проворчала Наташа. – Если я и задержалась, то не по своей вине. Я встала с постели сразу, как только меня разбудили, и без промедления села в карету.

– Не будем тратить время на пустые разговоры, мадам, – деловито проговорил Павел. – Пересаживайтесь в мой экипаж, надо спешить.

Взяв небольшой ридикюль с вещицами, необходимыми в дороге, Наташа спрыгнула на землю. Потом подозвала кучера с лакеем и велела перенести ее сундуки в соседнюю карету. Она уже собиралась сесть туда, как ее остановил возглас Коврова.

– Что это такое? – хмуро спросил он, указывая на сундуки.

– Мой багаж, – ответила Наташа. – Что, по-вашему, это еще может быть?

Павел посмотрел на нее уничтожающим взглядом.

– Объясните, сударыня, зачем вы набрали с собой столько вещей? Или вы задались целью покорить Париж, а заодно с ним и Лондон? Осмелюсь напомнить, что наше путешествие имеет несколько иную цель!

– Но не могу же я ехать в такую даль с одним ридикюлем! – возмутилась Наташа.

– Нет, конечно же, – ответил Павел, – но одного сундука будет вполне достаточно. Переложите все самое необходимое в маленький сундук, а большой отошлите домой.

Так как Наташа не двинулась с места, Павел терпеливо повторил:

– Мы не сможем быстро ехать с такой поклажей, лошади будут уставать. И потом, – он посмотрел на компаньонку с ироничной усмешкой, – уверяю вас, что в Париже придется выбросить все эти роскошные платья или раздать служанкам из отеля. Французские моды меняются каждый день, то, что носят сегодня в Петербурге, в Париже считается безнадежно устарелым. Вы же не хотите насмешить парижан?

Возразить на эти слова было нечего. Ковров рассуждал верно: ехать в столицу моды с нарядами, шитыми в Петербурге, было верхом нелепости. Поэтому Наташа ограничилась тем, что, послав Коврову ненавидящий взгляд, велела нести сундуки в избу, чтобы спокойно пересмотреть их содержимое.

– Постарайтесь не копаться, сударыня, – бросил ей вслед Павел. – Нам надо проехать до темноты не меньше ста верст, а уже девятый час утра!

Отбор необходимых вещей не занял много времени, и вскоре Наташа села в карету Павла. Устроившись на мягком сидении, обитом изумрудно-зеленым бархатом, она достала французский роман. Однако заняться чтением не удалось. Не успели они тронуться в путь, как Ковров начал приставать с ней с расспросами.

– Как я понял со слов государыни, вы знакомы со Стентоном, – сказал он, внимательно посмотрев на Наташу. – И насколько же близко, позвольте узнать?

– Вы начали расспрашивать меня не с того конца, – назидательно заметила она. – Для начала вам следовало бы спросить, как выглядит этот человек и что я о нем думаю.

– Что вы о нем думаете, не имеет никакого значения, – отрезал Павел. – Стентон – искусный притворщик, и ваше суждение о нем заведомо будет ошибочным. А как он выглядит, я и сам знаю, потому что встречался с ним в Петербурге несколько лет назад. Но вы уходите от ответа, графиня! Почему? Он был вашим любовником?

Наташа смерила его взглядом холодного достоинства.

– Стентон никогда не был моим любовником! Меня познакомил с ним покойный муж, который был когда-то хорошо знаком с его отцом. Наше общение со Стентоном ограничилось несколькими встречами в присутствии моего мужа, и… одним коротким разговором наедине, – прибавила Наташа после небольшого колебания.

– И что же произошло во время этого короткого разговора?

Наташа горделиво улыбнулась.

– Стентон признался мне в любви. А также сказал, что считает меня одной из самых очаровательных женщин на свете.

– И что… больше ничего? – удивился Павел.

– Разумеется! – оскорбленно воскликнула Наташа. – Я была верной женой своему супругу, и Стентон прекрасно понимал, что меня невозможно сбить с добродетельного пути!

– Боже, какие возвышенные фразы! – рассмеялся Павел. – Но, однако, очень хорошо, что Стентон не был вашим любовником. Это оставляет надежду, что он захочет встретиться с вами еще раз.

Глаза Наташи презрительно вспыхнули.

– Вы напрасно судите обо всех мужчинах по себе, господин Ковров. Если вы считаете, что для мужчины в порядке вещей соблазнить женщину, а затем бросить…

– Прошу прощения, Натали, но я не припомню, чтобы я когда-то пытался вас соблазнять, – насмешливо перебил ее Павел. – Так что ко мне этот упрек не относится.

– Все равно, вы обошлись со мной непорядочно! – в сердцах воскликнула она. И, надеясь больно кольнуть его, прибавила: – Самое обидное, что ваши старания оказались напрасны и не принесли вашему другу никакой пользы. По крайней мере, бедный Мишель мог прожить последние месяцы своей жизни очень счастливо и даже оставить после себя наследника, будь на то Божья воля! А так получилось, что вы оказали услугу не ему, а его жадным родственникам, которые, как я слышала, до сих пор судятся за наследство.