Письменный стол - [19]
С Тамарой Хмельницкой[15] я училась и даже немного дружила в Старом доме на Исаакиевской площади, 5, в 1924 году. Что–то о ней читала, а потом — потеряла её.
Лидии Николаевне мой сердечный привет и поцелуй.
С благодарностью, почтением и душевными чувствами
Ксения Стравинская.
Вся моя семья и благодарит и низко кланяется.
28. XII. 75
Милых Лидию Николаевну и Вениамина Александровича поздравляю с Новым годом! Пусть он будет для Вас добрым и счастливым, успешным и благополучным.
С большой грустью думаю, что очень давно о Вас ничегошеньки пе знаю, и где узнать — не ведаю. Очень надеюсь, что Вы все–таки здоровы (в нашем возрасте хотя бы относительно). Каждый месяц тщетно ловлю «Звезду», но потом узнаю, что «Окон»[16] не было.
В октябре мы, чисто случайно, не попали в Москву… Но начну от печки. Мой Алекс–др Алек–дровнч в августе был на яхтенных соревнованиях в Польше, проездом в Штеттине, сутки в Варшаве. Вернувшись, он сразу (со мной, конечно) поехал в Ярославль. Два дня мы наслаждались созерцанием его архитектурной старины, монастырей, церквей. Съездили в Ростов–Великий (чудо!), а на третий — двинулись пароходом в Астрахань и обратно. Пароход «Усиевич» — старый, колёсный, уютный, даже комфортабельный (бывший «Граф» бывшего «Пароходства Кавказ и Меркурий») и, конечно, не туристский.
Мы «нанизывали» русские города, где бродили часами. От каждого города разные впечатления и свои эмоции. Южные — ещё очень губернские, хотя кое–где и воткнуты здания из стекла и бетона, а на окраинах разлились наши универсальные «Гражданки» или Ваши «Чертаиовы». Волгоград — совсем новый, но волнует землёй, на которой он построен. Мамаев курган неожиданно произвёл очень сильное впечатление. Хоть есть что–то излишнее, по общая композиция всего мемориала архитектурно очень хорошо найдена.
Подзастряв несколько дней на обратном пути в Горьком, у братьев Ал. Ал., мы поехали во Владимир, осмотреть его соборы, съездить в сказочный Суздаль и паломниками но зелёным нолям сходить к Покрову на Нерлп. Перед отъездом про все это ещё раз было перечитано, выписано, пролистаны книги, альбомы, но, как говорится, лучше один раз увидеть… и, конечно, без экскурсий, самим разглядеть эти наивные и мудрые росписи, эти величественные и трогательные архитектурные объёмы. Сколько ещё есть резервов радости и наслаждения в нашем, увы, преклонном возрасте!
Я вот пишу и думаю, что Вы уж несомненно все это сами видели, но мне просто хочется поделиться приятным.
Мы осуществили задуманное, но наша поездка «под самый занавес» кончилась неожиданно: во Владимире А. А. упал и сломал в ступне ногу. Ему наложили гипс, и намеченное посещение Москвы не состоялось. Мы вернулись в Ленинград. Пребывание на больничном было весьма плодотворным: А. А. очень много успел сделать для дома — систематизировал, клеил, кантовал и пр. пр. Сейчас он здоров и трудится.
Мой внук весной кончил школу. Потом начались наши волнения и переживания. В медицинский институт он не попал и сейчас с интересом учится в фельдшерском училище. Дальше жизнь подскажет, что будет.
В начале мая я положила на стол директора издательства «Музыка» свою работу. Еще экземпляры дала прочесть Ларисе Мих. Кутателадзе[17] и двоим знакомым музыковедам, авторам книг. Стала ждать со страхом — что будет?! Реакция была утешительная — одобрили, интересно, даже хвалили. Директор тоже. Долго не мог он осуществить свой выбор ответственного редактора. Наконец осенью им оказался художественный руководитель филармонии, недавно назначенный, довольно молодой музыковед, стравинист. Тот одобрил мой труд, но посоветовал сильно сократить чудесные письма моей сестры, заменив моим повествованием, и ещё дополнить книгу. Вот этим я занималась с ноября, в январе должна кончить. Все это непривычно и неожиданно, даже странно, но — интересно.
Из суеверия я не должна была бы Вам этого писать, но я ведь целый год не беседовала с Вами!
Все члены моего семейства Вас поздравляют, шлют самые добрые пожелания и оч. кланяются.
С самыми сердечными и душевными чувствами к Вам, Лидия Николаевна и Вениамин Александрович, — неизменно Ваша
Ксения Стравинская.
26.11. 76
Милый, дорогой Вениамин Александрович!
С чего начать — благодарить или просить прощения? Начну все–таки с первого. Огромное Вам спасибо за Вашу книгу[18] с добрыми, чудными словами и за январское письмо (ответ на моё), которое меня так разволновало. Вы, наверное, не представляете себе, как мне бесконечно дорого Ваше отношение ко мне и всем моим! И не понять мне, за что, чем я заслужила всё это. Видимо, иногда отношения людей друг к другу просто не поддаются объяснению. Вот так как–то почему–то вышло, что жизнь подбросила мне ещё кусочек радости.
Получив Ваш чудесный подарок уже 2 недели назад, я ужасно провинилась, что сразу же, как хотелось, не поблагодарила Вас. Объясняется это тем, что с начала года я жила но русской поговорке: «нос вытащншь — хвост увязнет». Т. е. вытащив нос, я добивала свою работу, сначала сама, а потом с редактором. Неделю назад рукопись, со вступительной статьёй редактора, ушла в издательство. Трудность у меня в том, что не только нос, но и живот не должен увязнуть, т. е. живот всей семьи, в том числе трёх мужчин. Дочь очень часто уезжает, сильно занята на службе (она уже теперь старший научный сотрудник). Словом, хозяйство пожирает у меня процентов 70 времени. Нынче, освободив нос, собиралась вытащить хвост (совершенно запущенные домашние дела, корреспонденцию и пр. пр.), но — загрипповала. Сегодня мне уже лучше, и я сразу села за это письмо. Простите великодушно мою неучтивость!
Действие повести происходит в первые дни Великой Отечественной войны на Северном Флоте. Молодой лейтенант Сбоев откомандирован на борт старенького парохода «Онега», чтобы сопровождать груз с оружием. Помимо этого пароход принимает на борт группу заключенных, которых везут на строительство военного аэродрома. Во время следования до места назначения часть заключенных планирует захватить судно и бежать в Норвегию. Бунт в открытом море — это всегда страшно. Ненависть заключенных и охранников друг к другу копится десятилетиями.
В романе «Два капитана» В. Каверин красноречиво свидетельствует о том, что жизнь советских людей насыщена богатейшими событиями, что наше героическое время полно захватывающей романтики.С детских лет Саня Григорьев умел добиваться успеха в любом деле. Он вырос мужественным и храбрым человеком. Мечта разыскать остатки экспедиции капитана Татаринова привела его в ряды летчиков—полярников. Жизнь капитана Григорьева полна героических событий: он летал над Арктикой, сражался против фашистов. Его подстерегали опасности, приходилось терпеть временные поражения, но настойчивый и целеустремленный характер героя помогает ему сдержать данную себе еще в детстве клятву: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом.
Роман рассказывает о молодом ученом Татьяне Власенковой, работающей в области микробиологии. Писатель прослеживает нелегкий, но мужественный путь героини к научному открытию, которое оказало глубокое влияние на развитие медицинской науки. Становление характера, судьба женщины-ученого дает плодотворный материал для осмысления современной молодежью жизненных идеалов.
Действие сказки происходит в летнем лагере. Главные герои – пионеры Петька Воробьев и Таня Заботкина пытаются разгадать тайну своего вожатого по прозвищу Борода, который ведет себя очень подозрительно. По утрам он необыкновенно добрый, а по вечерам становится страшно злым безо всяких причин. Друзьям удается выяснить причину этой странности. Будучи маленьким мальчиком он прогневал Фею Вежливости и Точности, и она наложила на него заклятье. Чтобы помочь своему вожатому ребята решили отправиться к фее.
В немухинской газете появилось объявление, что для строительства Воздушного замка срочно требуются летающие мальчики. Петьке Воробьеву очень хочется поучаствовать в этом строительстве, но, к сожалению, он совсем не умеет летать. Смотритель Маяка из волшебной страны Летляндии, подсказывает Петьке, что в Немухине живет, сбежавший из Летляндии, летающий мальчик Леня Караскин, который может дать Петьке несколько уроков летного мастерства.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.