Письма Ю. К. Терапиано В. Ф. Маркову (1953–1972) - [27]

Мне кажется, представление о том, что именно в послевоенные годы Г. Иванов «дописался» до самых замечательных стихов – сильно преувеличено. «Орлы двуглавые», «отвратительный вечный покой» как раз не лучшее, лучшее – просто поэзия, которая есть в «Розах» и во многих позднейших стихотворениях, а «комсомолочки», «старик с судаком» и т. п., которые так нравятся людям, поэзии не чувствующим, – не «главное».

Одоевцева говорит, что у нее осталось около 60 неизданных последних стихотворений Г. Иванова. Прочла три: одно – о кошке – очень хорошее (эти 3 будут в «Новом журнале»). Их, конечно, нужно издать в «Рифме», но 60 стихотворений = двойному количеству страниц (?), придется подумать, откуда взять добавление. Вот сейчас просто слышать уже нельзя: «Пастернак, Пастернак, Пастернак…» (люди, в большинстве слышащие о нем впервые и его стихов никогда не читавшие), а о Г. Иванове (который умер без скандала) говорить с теми же людьми сейчас трудно: «да, ну что ж можно сделать… я подумаю…» Хотим устроить вечер его памяти в декабре – интересно, сколько придет народу²²³.

Перед тем как сдать «Гурилевские романсы», перечел их и не согласен с Моршеном, а согласен с самим собой, с Ивановым и с Адамовичем.

Всего, всего доброго.

Ваш Ю. Терапиано

И. Одоевцева передает Вам привет.

43

16.II.59

Дорогой Владимир Федорович,

Болезнь моя, увы, еще не кончилась. После первой острой фазы, которую ликвидировали в госпитале (должен запастись терпением), вторая фаза будет длиться «много месяцев», по словам врача, и во время нее возможны боли, тошноты и т. д. – всегда так бывает, когда отнят желчный пузырь. Затем все само собой становится на место. А пока – то, что «возможно», меня изводит…

Лежу, сижу в кресле, слаб, кое-как читаю, а сидеть так скучно!

Прочел «Доктора Живаго» по-русски и написал о нем. В общем – роман – не роман – личные высказывания – не личные высказывания, но в нем много замечательного и очень сильно изображение «настоящих героев действия» – революционных событий, гражданской войны и т. п. В большой мере это социальный роман, новая форма. Но так, в нескольких словах – говорить трудно.

Статья Ульянова²²⁴ на меня произвела мало впечатления (ее и здесь Водов почему-то перепечатал, кажется, по просьбе Ульянова).

Во-первых, как-то неуместно сейчас делить писателей на «новых» и «старых», затем, в сущности, все сводится к воплю: «вот, своих все хвалите, а нас, таких гениальных, хвалите мало!» И тут же сам чрезмерно хвалит всех своих! С такой «душевной атмосферой» спорить не хочется.

Струве в НРС справедливо указал, что, во-первых, не все «новые» – новые – Кленовский (Крачковский) и Алексеева²²⁵ – старые эмигранты, назвавшиеся почему-то «Ди-Пи». А во-вторых – что о «новых» писали многие.

Я, в частности, писал и о Ржевском, и о самом Ульянове (хотя его «Атосса»²²⁶ не бог весть что), и о многих других.

Меня, кстати сказать, в этой статье почему-то Струве причислил к лику мертвых и в списке поэтов тоже пропустил, очевидно, пора умирать.

Здесь мы не склонны выбирать наследника Г. Иванову, а тем более прославлять сверх меры Кленовского или Алексееву, но если уж говорить о том, кто сейчас может представлять петербургскую традицию, то это Г. Адамович. А его мало знают в эмиграции как раз как поэта, Кленовский же в стиле Маковского, т. е. тот же 1912 г. – тогда так писали – умело, изобразительно-описательно «очень хорошо сделанные стихи», но в нем никак нет какого-либо «frisson nouveau»²²⁷. И любят его Аргусы, Аронсон и т. д., т. е. люди, не понимающие поэзии, как у нас – Маковского…

Что касается «Рифмы» – я давным-давно доказывал Маковскому, что надо печатать «новых». Добился (через саму Яссен), что приняли Вашу книгу и обещали книгу Моршена, но, конечно, нужно было с самого начала не делать различия между поэтами, такая «политика» озлобила, видимо, «новых».

Кстати, – не имея возможности ездить в Париж (а сюда ко мне друзья из литераторов могут приезжать редко – расстояние), я не в курсе того, как обстоят дела с «Рифмой», т. е. что печатают и когда выйдет.

На всякий случай (мало ли что может случиться!) вот адрес Софии Юльевны Прегель, у которой находятся все рукописи, присланные в «Рифму»: S. Pregel-Rovnicki, 17, rue des Petites Ecuries, Paris X. К ней Вы всегда можете обратиться за справкой.

Я еще не читал «Мосты» – Ваш спор с Берберовой (или, вернее, спор Берберовой с Вами²²⁸) меня интересует. На днях в «Русской мысли» некто Сергеев (мне не известный) разгромил «Мосты»²²⁹ с точки зрения того, что они так подобрали материал, что он подтверждает все тезисы советской пропаганды (американцы – высылка власовцев – звери, у Берберовой – жизнь в Америке – засилье машин, все тоскуют по родине – Алексеева и т. д.). Если это действительно так, то редакция совершила тактическую ошибку.

А в «Новом журнале» очень плох, бездарно задуман и бездарно исполнен рассказ Ульянова²³⁰: вот и хвали его «как Бунина»!

Ну вот, заболтался… Это оттого, что все время сижу «на цепи».

Крепко жму Вашу руку.

Ирина Николаевна и Ирина Владимировна шлют Вам привет.

Ваш Ю. Терапиано

44

26.III.59

Дорогой Владимир Федорович,