Письма в пустоту - [53]

Остался один Ческо.

Но и он стал вести себя намного мягче. Мы часто просто разговаривали, любимой темой Ческо была его семья. Мне кажется, долгая разлука с детьми пообтесала крутой нрав парня, сделав его более сдержанным и чутким к чужим страданиям. Ческо часто приносил мне украдкой гостинцы, то яблоко, то жвачку, то еще что-нибудь. Он старательно избегал побоев, а когда не получалось, целился в самые нечувствительные места, так, чтобы я не смог ощутить удара.

В какой-то момент он обмолвился, что ему невыносимо так больше жить, что он хотел бы прекратить наши встречи и начистить Игнасио морду. Он намекнул, что совесть терзает его душу из-за всего, что ему приходилось со мной вытворять. Ческо, должно быть, видел во мне своих взрослеющих детей, потому как ему принадлежит фраза, мол, он не находит себе покоя вдали от семьи, и вдруг сейчас какой-нибудь подонок типа Игнасио делает тоже самое с его двумя сыновьями.

Он проклинал Учителя, я читал это в его черных глазах.

— Сколько мы знаем друг друга? — спросил Ческо, продолжая расхаживать по комнате взад и вперед.

Деревянный пол скрипел под его ногами.

— Около шести лет, — я не сразу ответил.

— Ты рос на моих глазах, — кивнул Ческо и остановился, — Когда ты впервые попал сюда, ты едва ли занимал четверть кровати, потому что был как тростинка, а сейчас ты окреп, вытянулся, что вполне можешь дотянуться носками до спинки.

— И?

— Да и я изменился, — вздохнул Ческо, оглядывая себя, — Я был молодым, сейчас я старый, обросший жиром мужик.

— Нет, ты несильно изменился, — я помотал головой.

Пара килограмм была не в счет.

Ческо сел рядом и положил мне на плечо руку.

— Ты ведь понимаешь, то, чем мы занимаемся неправильно?

— Так хочет Учитель…

— Я не могу! — заревел он, вскакивая и начиная вновь нарезать круги по номеру, — Когда мы встретились впервые, да и потом в течение двух лет тоже, ты был другим. Ты был живым, ты кричал от обиды, выл от ярости, ты пытался сопротивляться и плакал, когда проигрывал. Давай, соберись! Забудь обо всем! Ты не тряпка, борись за себя?

— За себя… — механически повторил я.

— Очнись! — Ческо со всей силы отвесил мне пощечину.

Я отлетел назад на постель, и застыл, свернувшись в комок.

— Я не намерен больше этим заниматься! Я не хочу! Никакие деньги мира не заставят меня еще один раз совершить подобную мерзость! Я не насильник… Блин, как поздно приходит раскаяние! Черт! Я убью Игнасио…

— Не получится… — пискнул я.

— Заткни свою пасть! — Ческо топнул ногой.

— Я серьезно, он сильнее…

— Он просто чертов монах!

— Нет, не лезь к нему, не делай себе хуже.

— Ческо ничего не боится! А уж тем более какого-то проклятого монаха!

— Он убьет тебя, а я не хочу этого.

— Он? Меня? Не неси чушь, мышонок.

— Ческо, — я заткнул руками уши.

Он бросился ко мне.

— Неужели тебе это нравится!? — кричал мне в ухо Ческо.

Я почувствовал его пальцы в себе, но ничего не сказал.

— Ну же, ответь! Нравится?! — Ческо кричал мне на ухо, впившись свободной рукой в плечо. Я понял, что он пытался мне донести, поэтому не огорчился столь грубому отношению.

Я продолжал молчать.

— Мышонок, ну скажи, чего ты хочешь? Скажи же! — яростно просил Ческо, — Тебе ведь противно, тебе не может нравиться! Тебе, не Игнасио. Скажи, чего ты хочешь на самом деле???

— Пожалуйста, Ческо, прекрати… — выпалил я шепотом.

Его руки мгновенно меня выпустили.

— Вот, — ласково проговорил Ческо, разлохматив мне волосы, — Всегда так говори. Я больше тебя не трону, обещаю. Зато Игнасио несдобровать!

— Не делай этого, Ческо! — я бросился к своему знакомому, хватая за руку, — Он убьет тебя!

— Бред! — рявкнул он, высвобождаясь, — Монах мне не соперник!!!

— Ты ничего не знаешь… Он убил остальных…

— Я велел тебе заткнуться, — Ческо улыбнулся, — Не волнуйся за меня.

— Ческо…

— Ческо спасет тебя, парень, — он подмигнул и дернул входную дверь на себя.

За порогом стоял Игнасио. Он смерил разъяренного наемника презрительным взглядом и, зло улыбнувшись, вошел в номер.

— Игнасио! — взревел Ческо, — Я убью тебя!!!

Он сжал кулаки, выставляя их перед собой.

— Попробуй, — пожал плечами Игнасио, — Мышонку будет приятно.

— Не при нем! — отозвался Ческо.

— Он стал так тебя волновать? А раньше ты не слишком переживал, когда, скажем, отбивал ему почки или трахал по десятому кругу.

— Завали пасть! Гниль! Ты гниль!

— Нет, я лишь предложил тебе деньги, а ты согласился их принять…

— Мне надо было платить алименты!!

— Работать не пробовал? — с вызовом спросил Игнасио.

— Да, моя вина есть, — пробормотал Ческо, слова Учителя немного вывели его из равновесия, — Но я все равно убью тебя! Ты, грязный извращенец!

— Извращенец? И кто мне это говорит! В отличие от тебя, я его и пальцем не тронул, — фыркнул Игнасио.

— Зато я тебя сейчас трону!!!

На этих словах Ческо ринулся на наставника.

Игнасио одним махом выхватил складное копье, которое всегда прячет в рукаве. Учитель называет его Вергилий, и оно состоит из трех частей, которые гнуться в разные стороны.

Ческо не смог и приблизиться к Игнасио, в его горле застряло острие Вергилия.

Кровь хлынула на пол, а потом на нее свалилось тело мертвого парня.

Игнасио спокойно подошел ко мне и, присев на колени, положил руку мне на макушку.