Письма в Небеса - [14]

. В чине освящения воды диакон возглашал прежде: «О еже бытии воде, текущую в жизнь вечную, Господу помолимся». В новопечатном требнике это же возглашение звучит по-другому: «О еже бытии воде, скачущей в жизнь вечную». Совершенно очевидно, что слово «скачущей» неприлично для ектеньи. Старый текст книги Левит: «Проклинающий имя Господне смертью да умрет». Новый текст «Нарицаяй имя Господне смертью да умрет». Почему нарицающий, то есть произносящий имя Господне должен умирать? И самый яркий пример: чин крещения. Старый текст: «Молимся Тебе, Господи, ниже снидет с крещающегося дух лукавый». Новый текст: «Да снидет со крещающегося, молимся Тебе, дух лукавый». Протопоп Аввакум, услышав это, язвительно заметил: «Книги перепечатывают, а в крещении духу лукавому молиться велят». Только в ХХ веке Церковь начала понемногу избавляться от ошибок никоновских переписчиков.

Но сам Аввакум? Всем известно его суждение о Пресвятой Троице, слишком уж напоминающее тягчайшую ересь: он утверждал, что Троица — это три существа, «три царя небесные», Христа же вовсе отделял от Сына Божия — «На небесах-де восседают Бог Отец, Бог Сын и Дух Святой, а рядом с ними — Исус Христос». Всё это звучит настолько не по-христиански, что нынешние староверы в один голос утверждают, будто сии слова приписаны Аввакуму никонианами. Как знать? Во всяком случае, известны возражения Аввакуму другого старовера — диакона Феодора Иванова, который утверждал, что протопоп действительно «четверит» Троицу. Да и прочие «ревнители древлего благочестия», продавшие за единую букву — «Исус» вместо «Иисус» — и законное священство, и причастие, — разве они не вызывают ужаса в истинно благочестивой душе?

Кстати, если кто не знает… Принято считать, что старообрядцы восставали против троеперстья ради двуперстья. Однако, в «Житии протопопа Аввакума» чёрным по белому написано, что креститься нужно полной ладонью: «Первые наши пастыри, яко же сами пятью персты крестились, такожде пятью персты и благословляли».

И вот это его жизнеописание… Много ли вы знаете святых, которые сами писали собственное житие? Причём, именно житие — не воспоминания, не записки, не исповедь… Думаю, это случай, в мировой агиографии не отмеченный.

Но если говорить не об агиографии, а о литературе, то тут «Житие протопопа Аввакума» справедливо относится к числу шедевров, непревзойдённых памятников русской словесности. И когда читаешь это повествование, — одновременно размеренно-чинное, и страстное, красочное и лаконичное, легко переходящее от возвышенной церковнославянской речи к народному, повседневному, уличному языку, — понимаешь: наша литература родилась не в XIX веке, и даже не в XVIII, не с Пушкиным и даже не с Ломоносовым. Более того: живой язык Аввакума нам ближе и понятнее, чем заумные, искусственные конструкции более поздних авторов XVIII века. Вот для примера отрывок из рассказа о нерчинской ссылке: «…Страна варварская, иноземцы немирные; отстать от лошадей не смеем, а за лошедьми итти не поспеем, голодные и томные люди. Протопопица бедная бредет-бредет, да и повалится, — кользко гораздо! В ыную пору, бредучи, повалилась, а иной томной же человек на неё набрёл, тут же и повалился; оба кричат, а встать не могут. Мужик кричит: «матушка-государыня, прости!» А протопопица кричит: «что ты, батько, меня задавил?» Я пришёл, — на меня, бедная, пеняет, говоря: «долго ли муки сея, протопоп, будет?» И я говорю: «Марковна, до самыя смерти!» Она же, вздохня, отвещала: «добро, Петровичь, ино еще побредем».

Сколько музыки в плетении словес, сколько выразительности, сколько боли из сердца льющейся!.. Мы мало знаем допетровскую русскую литературу, мы бездумно повторяем за кем-то: «В России всё начинается с Пушкина!» — Но, воздавая такую честь гению, не умаляем ли мы Россию вообще и её великую словесность в частности? За Пушкиным стоит славное, хоть и безымянное воинство: и автор «Азовского сидения донских казаков», и автор «Фомы Грудцына», и сотни авторов житий, и даже беспутный, пьяненький Даниил-заточник, автор блестящего письма к киевскому князю («Моление Даниила-заточника»). И конечно, протопоп Аввакум, чьи огненные писания переворотили Россию, прежде Петра подняли её на дыбы — к добру ли, к худу ли — не нам решать… Голос Аввакума живёт в русских книгах ХХ века — в речи наших великих «деревенщиков», — и он не умолкнет, пока живёт Россия.

«Ну, старец, моево вяканья много ведь ты слышал… Пускай раб-от Христов веселится, чтучи! Как умрем, так он почтет, да помянет пред Богом нас. А мы за чтущих и послушающих станем Бога молить; наши оне люди будут там у Христа, а мы их во веки веком. Аминь»

Письмо 9 ПРИВЕТ ФОНВИЗИНУ

Говорят, Денис Иванович Фонвизин в жизни был человеком в высшей степени неприятным. Все знакомые стонали от его отнюдь не добродушных шуток, ядовитое фонвизинское зубоскальство было известно в ту пору по всей стране. Видимо, оно-то и не позволило Денису Ивановичу сделать такую карьеру, которой он по способностям своим был достоин. Это тем более удивительно, что отец его — богатый русский немец — был человеком мягчайшим и даже с прислугой обращался ласково, как с собственными детьми.