Письма с Земли - [14]

ПЕРЕПИСКА ПО ПОВОДУ

«Начальнику ЖЭУ-6 от гражданки Спиридоновой Н. И., проживающей по улице Таврической, 6/12, кв.53.

На неоднократные просьбы жильцов поставить дверь в подъезде взамен украденной вы отвечаете молчанием. Между тем, подъезд наш стал притоном. Подозрительные личности распивают в нем алкогольные напитки, одеколон и пр. А также оправляются.

Кроме того, отсутствие двери грозит исчезновением привидения Тимоши. Оно же легкое, его может вынести сквозняком.

Прошу срочно принять меры, иначе будем вынуждены жаловаться выше. Число, подпись».

«Гражданке Спиридоновой. Вам неоднократно давались разъяснения в том, что дом ваш предназначен под снос, следовательно, ремонт нецелесообразен. За сохранность привидения ЖЭУ ответственности не несет. Начальник ЖЭУ-6.

Подпись, печать, число».

«Председателю домкома от гражданина Козина Л. А., проживающего в кв. № 53. Довожу до вашего сведения, что при составлении списков на получение жилья в новом доме не было учтено одно обстоятельство. А именно. На шесть семей, проживающих в нашей квартире, у нас ныне имеется одна кухня, один туалет и одно привидение, именуемое Тимошей. Получая новое жилье, каждой семье будет предоставлена отдельная кухня, отдельный туалет и прочее. А привидение? Если жилищные органы не могут предоставить каждой семье отдельное изолированное привидение, пусть сейчас решат, с кем переедет в новый дом наше, именуемое Тимошей. Считаю, что имею первоочередное право пользования привидением, так как живу в этой квартире дольше всех, а до этого здесь жили мои родители, и привидение принадлежит нам. Число, подпись».

«Гражданину Козину. Проверкой выходом на место установлено, что в списках на получение квартир учтены все обстоятельства. Каждая семья получит жилье согласно действующему Закону. Дополнительно сообщаем, что в квартире № 53 гражданин Тимоша не прописан. Председатель домкома. Число, подпись, печать».

«В жилкомиссию от гражданки Карасевой С. Ф. Прошу защитить от грубости и произвола! Да, новую квартиру дают. Но почему одну комнату? Ведь со мной будет жить Тимоша. А мы разнополые и не состоим ни в браке, ни в родстве. Требую удовлетворить мою просьбу о предоставлении двухкомнатной квартиры. Число, подпись».

«Гр. Карасевой. Вопрос о предоставлении вам квартиры будет решаться согласно Закону. На лиц, не прописанных на данной площади, жилье не выделяется. Пред. жилкомиссии. Число, подпись, печать».

«Светочка! Я тебе уже писала, детка, что дом наш вот-вот снесут и мы должны получить новые квартиры. Конечно, все мы рады. Правда, не хочется уезжать из центра, ведь нас переселят в микрорайон, который в народе называют „приказано выжить“. Зато, говорят, там хорошие квартиры. Конечно же, не коммуналки. Даже поверить не могу, что у меня будет своя кухня, свой звонок на двери, свой туалет.

Соседи, предвкушая скорую разлуку, стали тихими и мирными. Никто не ссорится, не кричит.

Но! Не без интриг, конечно. Все дело в Тимоше. Ты его, конечно, помнишь. Да и как забыть нашего пушистого, фиолетового, доброго. Всех детей в квартире вынянчил.

Встал вопрос, с кем ему переезжать. Оказывается, все имеют на него равные права. Ведь он — общий, коммунальный. А теперь у каждого будет отдельное жилье. С кем же быть Тимоше?

Старик Козин считает, что с ним, так как он — самый старый житель квартиры. Но это довод как раз не „за“, а „против“. Коль он самый старый, значит, скорей всех помрет. И что же? Привидение останется беспризорным? Это несправедливо.

Сонька Карасева тянет Тимошу к себе, надеется получить на него дополнительную площадь. Совсем из ума выжила старая дева.

Дуре Спиридоновой Тимоша не нужен, но она из вредности хочет его заполучить, чтобы другим не достался. И пока остальные интригуют, она в коробках, которые припасла для переезда, раскладывает для Ти-моши разные пирожки, паштеты и даже косточки от курицы. Надеется прикормить его, как собаку. А того не понимает, что привидение вообще ничего не ест. И вот все эти ее приманки завонялись, и в коридор выйти невозможно. Мы дознались, в чем дело, и устроили Спиридоновой головомойку, заставили все выбросить. Никто с ней неделю не разговаривал, а старик Козин отказался покупать для нее кефир. Дура сидела у себя в каморке безвылазно и дулась на нас. Один Тимоша ее пожалел и всю неделю сидел у нее в комнате на занавеске. Тем и утешалась.

Но потом помирились все. Спиридонова выходит, варит кофе на моей конфорке, а Тимоша по всей квартире гуляет, как всегда.

Я, как ты, деточка, понимаешь, очень хочу, чтобы Тимоша переехал со мной. Мне будет не так одиноко, и ему со мной, уверена, будет хорошо. Да не знаю, где похлопотать. Может, ты что присоветуешь? Целую, мама. Пиши мне, деточка».

«Мама! Твои соседи не так просты, как тебе кажется. Немедленно пропиши Тимошу в своей комнате. Добивайся, чтобы тебе дали площадь на двоих. Обратись в совет ветеранов. Должна же от них хоть какая-то польза быть. Постараюсь приехать на праздники. Светлана».

На двери в туалет губной помадой написано: «Тимоша! Не верь Козину!» Ниже чем-то белым, может быть, зубной пастой: «Дураки! Привидение читать не умеет»!