Письма президенту - [71]

Лучшая часть народа обычно недовольна другими частями: от них тесно и воняет, от них грязь; противно смотреть, какую дрянь они носят, какую дрянь они пьют.

Лучшая часть предпочла, чтобы человек умер, лишь бы не потерять пять секунд.

И виноват не один какой-то подонок. Подумайте, Владимир Владимирович: вот негодяй, который едет перед тобой, не пропустил «скорую». Что же мешает тебе притормозить? Ведь если ты остановишься, все, кто за тобой, автоматически остановятся. Зачем ты помчался догонять негодяя? Объяснить ему, что «скорую» надо пропускать?

Приедут домой, сядут ужинать, включат телевизор, увидят новости про искалеченного солдата и (с набитым ртом) возмутятся: «Какие же подонки! Какая жестокость!» Лучшая часть ужинает, смотрит ТВ, возмущается жестокостью, искренне не помня, что полчаса назад не пропустила «скорую», считая свои пять секунд важнее чужой жизни.

История челябинского солдата взорвалась как бомба. Знаем, какие органы ему ампутировали, знаем, кто истязал, кто арестован. Но этот парень – один из сотен (а может, из тысяч), с которыми произошло примерно то же. Но общество не взрывалось.

Не знало?

За неделю до этого взрыва, который накрыл даже министра обороны (не волнуйтесь, Владимир Владимирович, он вывернется, выживет; ваши друзья не тонут), в «Известиях» была целая полоса об истязаниях. Цитирую показания воспитательницы детского дома:

– Когда милиция поймала и вернула в детдом Васю К. и Валеру А. (имена изменены), бегунков заставили раздеться до трусов, сесть на корточки и вытянуть руки вперед. Под зад им подставляли спицу.

– Зачем?

– Чтоб не сели на пол. Спицу держал Иван Михайлович.

– Кто это?

– Воспитатель. Потом он устал и дал подержать спицу воспитаннику Мише Кальянову…

Это ведь точно то же самое, что в танковом училище. Держать человека на корточках, не давая ни сесть, ни встать. В армии за попытку встать или сесть – били. В детдоме не сядешь, спица воткнется в задний проход. Это пытка, Владимир Владимирович. Это пытают ребенка. Это пытают детей по всей стране. За то, что опоздал, за то, что описался, разбил, не понял.

Напечатано в центральной газете две недели назад, а ничего не взорвалось. И «МК» о таких случаях сообщал, и кто только не сообщал…

Этот воспитатель Иван Михайлович, который устал держать спицу, эти тысячи истязателей – это же наш народ. Вы ему, народу, три года назад обещали покончить с беспризорниками (но ведь не убийством же, не пытками). Все, что сделано для детей, – почти полный запрет для западных усыновителей…

А сколько раз обещали покончить с дедовщиной, с ментами-оборотнями, с коррумпированными чиновниками… Как подумаешь – получается, с половиной народа надо покончить. В том числе с лучшей частью. А кто тогда будет за вас голосовать?

30 января 2006

№ 52 Жизнь суркова

Владимир Владимирович, напрасно вы вздрогнули; письмо это не про кремлевских идеологов, а про нашу жизнь. «Жизнь суркова» отвечает на вопрос не «чья?», а «какова?».

Когда говорят, что жизнь хренова или сурова – это значит, плохая или строгая (строгого режима). А суркова – это значит, заколдованный круг. В известном американском фильме «День сурка» происходит короткое замыкание времени. И день, когда случилось это замыкание, начинает повторяться снова и снова.

А у нас не день, у нас – жизнь сурка.

Самое свежее доказательство: вы только что предложили устроить нам военную полицию. Мол, будет порядок.

Уж не помню кто (Брежнев? Андропов? Горбачев?) устроил нам госприемку. Мол, качество продукции достигнет мирового уровня… Где эти великие лидеры сверхдержавы, где эта госприемка, где сама держава – никто не знает, хотя ответ на вопрос «где-где?» напрашивается сам собой. А качество какое было, такое и есть.

Военная полиция – где ее взять? Убавите армию? Или гражданское население? Вопрос важный.

Население России сокращается стремительно. Вы стремительно увеличиваете число чиновников и охранников. А кто будет работать? Копать – понятно, таджики. А лечить, учить, ковать победу?

Это загадка: почему половине населения (было 280 миллионов, осталось 140) требуется вдвое больше чиновников, чем было в СССР? Наша нагрузка на их содержание увеличилась, а их нагрузка вроде бы уменьшилась. Понятно, они работают не с людьми, а с документами (стодолларовая бумажка – это документ, Владимир Владимирович, на ней подписи есть, а на наших денежках подписей нету; они тихо исчезли вместе с надписью «обеспечивается золотом и драгоценностями Государственного банка»)… Впрочем, мы отвлеклись от сурковости жизни.

Всё, с чем борется наша власть (советская или ваша – не важно; важно, что наша – то есть российская), всё выходит наоборот. Даже жутко.

Борьба с алкоголизмом была грандиозная – нынче пьют как никогда. Моральным кодексом строителя коммунизма насиловали нас непрерывно (в школе и на работе, в газетах и по ТВ) – дело обернулось тотальным взяточничеством и первым местом по экспорту проституток.

Диктатура закона обернулась беспределом и произволом. Поиск национальной идеи – разгулом похабщины…

Конечно, есть и успехи. Успешно отняты льготы, успешно убиты почти все террористы в Беслане, вы успешно поддержали Буша (который вместо «спасибо» стал делать грубые антисоветские заявления), прекратились безобразные споры хозяйствующих субъектов (потому что остался один хозяйничающий субъект)… Единственное, что пока не удалось представить народу как успех, – смена власти на Украине. Чем сильнее вы пихали Януковича на киевский престол, тем огромнее становилась толпа на майдане.